препараты? Как и в качестве кого направить тело в морг? Понятно, что в качестве трупа, но как объяснить, откуда он у нас взялся? Да и не станет его Рувимыч вскрывать! Хорошими друзьями были наш патологоанатом и покойный.
Стали думать и рядить, шелестя бумагами, а главный мне и говорит:
– Сейчас Альберт (завреанимацией) поедет к нему домой, жене сообщить. Ты езжай с ним. Все-таки он у вас в операционной и с вашими больными в реанимации больше других работал.
II
Приезжаем. Две комнаты в общаге. Не смежные, а через коридор. Трое детей. Жена сидит в послеродовом отпуске с младенцем. В комнатах – беспорядок, ящики какие-то, узлы.
– Козлы вы с главным! – говорю я Альберту тихо. – Столько лет человек горбатился на больницу, а жил в общаге! И жена его тоже ведь у тебя работает анестезисткой!
– Тут дело еще хуже, – отвечает Альберт. – Они квартиру по ипотеке купили. Видишь, к переезду готовились… Кто теперь эту ипотеку выплачивать будет?
Вошли, присели. Так и так, говорим мы его испуганной жене, стало Виктору плохо прямо в реанимации. Возможно, инфаркт. Сейчас он тяжелый. На ИВЛ. Если хотите, говорим, можем вас отвезти к нему. Всякое может быть, даже самое плохое – очень уж инфаркт обширный. Тут запищал младенец на руках у вдовы. Она стала энергично, как градусник, трясти его у груди, одновременно говоря нам:
– Куда же я с ним поеду! А этих, – кивнула на притихших отпрысков трех и пяти лет, – куда дену? Какой инфаркт? Никогда не жаловался! Током его, наверное, ударило! Да, Альберт Михайлович? Я-то знаю, как там у нас с предохранителями и задними панелями у ИВЛ!
Альберт говорит:
– Саша, ты бы дала адреса родных. Может быть, надо заверенные телеграммы дать, чтобы кто-то приехал. Так мы дадим!
Тут Саша стала рыдать. Заревели и юные отпрыски в своем углу, и только младенец на Сашиных руках сохранял спокойствие сытого Будды. Хорошо, что Альберт догадался взять с собой старшую сестру реанимации. Та что-то зашептала, заходила вокруг Саши. Стали собираться, одевать детей…
Мы вышли на улицу. Альберт закурил и стал материться через сигарету, зло щурясь и сплевывая:
– Сюда бы этих писак! «Врачи взяточники!», «Медицинская коррупция!», «Халатность в белых халатах!». Много Витька взяток набрал!? Жил как бомж! Куда теперь Сашка с тремя детишками?
А министр наш, счетовод х@ев, всё пугает и пугает!
Уйду и детям накажу: «В медицину – ни ногой!»
Вышла вдова Саша, ведя за руки «взрослых» детей. Старшая сестра реанимации несла на руках младенца.
Потом были похороны. Грязь, дождь. Из родственников была только старенькая мать Саши. У Виктора живых родных уже не осталось. На поминках мы с Альбертом напились. Совершенно неясно, как выплатить ипотеку. И кто будет давать наркоз нейрохирургическим больным?
Есть у нас пожилой ЛОР-врач. Знакомясь, звоня по телефону, он представляется так:
– Киселёв. Доктор по ушам.
Мы посмеиваемся, а он говорит:
– Вы