кто-нибудь, почему утро понедельника всегда начинается с какой-нибудь подставы? Весна, солнышко светит, птички поют, народ радуется, а мы должны на труп ехать, – теперь он обращался к опергруппе. Ребята столпились около машины в ожидании начальника. Опера курили, водитель дремал за рулем, но, словно почувствовал появление Андрея, открыл глаза и завел машину. На риторический вопрос начальника отвечать никто не торопился. Мало того, поглядывали на него с сочувственным видом, как на дитя неразумное. «Ума бог не дал, но куда ж его девать? Все-таки родное дитя».
– Привет, Андрей, – судмедэксперт Степан Васильевич Прокопьев сунул ему руку, поздоровался. – Ты чего с утра нудишь? А то для тебя новость, что ты в убойном отделе работаешь? А если цветочкам и птичкам радоваться предпочитаешь, так тебе или в зоопарк, или в теплицу устраиваться надо. Ты вот понимаешь что-нибудь в птичках и цветочках? – и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Нет, не понимаешь, как пить дать. А в трупах как раз разбираешься отлично, вот поэтому мы на труп едем, а не букеты составляем.
– Признаюсь, был не прав, – Андрей поднял руки вверх. -Просто поганство какое-то, ну почему по понедельникам всегда так?
– А потому, что в выходные перепьются все и отношения начинают выяснять, опять же на неделе видятся реже, целыми днями на работе. Поэтому риск поругаться гораздо ниже. Ну чего я тебе объясняю. Ты ж не юнец желторотый…
– Не юнец, это ты в самую точку, Василич. Только не понимаю я этого. Жизнь у всех одна, второй не будет, хоть ты тресни. На улице весна вон. Птички там всякие, травка, листочки, а людям не живется спокойно.
– Тебе бы, Андрей, в философы податься или стихи на худой конец сочинять, а ты сыскарем заделался, – хохотнул кто-то из оперов.
Так, вяло переговариваясь, они добрались до места происшествия. Перед домом, как ни странно, никого из любопытствующих не было, только у подъезда мыкался участковый в ожидании следователя с опергруппой.
– Лейтенант Мишечкин, здравствуйте, – поздоровался с приехавшими участковый. С Грохотовым они уже были знакомы, приходилось несколько раз пересекаться по различным делам. По поводу имени участкового они нередко посмеивались. Михаил Михайлович Мишечкин, угораздило же парня. Но тот не обижался.
– Ну, чего у тебя тут, Михаил, – Андрей тоже протянул Мишечкину руку для приветствия.
– Труп на верхнем этаже. Огнестрел. Убили парня выстрелом в висок. Труп обнаружила хозяйка пятидесятой квартиры. На работу вышла, а там – картина маслом. Ну, она в милицию позвонила, я минут через пять тут уже был, так вскользь поговорил с ней. А тут и вы подоспели.
– А кто около трупа дежурит?
– Так она там осталась, а что?
– Ты что, лейтенант, обалдел совсем? Свидетельницу место происшествия охранять оставил? – Андрей от возмущения аж поперхнулся.
– Так я вас пошел встречать, а с ней Петрович еще остался. Из управляющей компании.
– Миш, ты совсем с ума сошел? – от злости Андрей еле сдерживался. – Ты в первый раз что ли? Знаешь же порядок. Ну, я тебе устрою потом