на кучку ершиков на снегу:
– Коту хватит.
Черным кривым ногтем мужчина подцепил из мотыльницы красного червячка и неожиданно проворно насадил извивающуюся наживку на крючок.
Антон сунул нос в мотыльницу, где вяло копошилось еще десятка два бедолаг и продолжил беседу:
– У меня старший брат тоже рыбачит. А я не любитель.
– Рыбку-то есть вы все любители, – проворчал мужик. Поерзал, устраиваясь поудобней на шарманке, погрузил червячка в лунку и начал сосредоточенно мормышить. Пока ничего не происходило.
Антон присел рядом на корточки. Раз, два – рыбак вытянул очередного колючика и бросил его к небогатому улову.
– А раньше здесь водилась рыба размером больше человека, – улыбнулся Антон.
– Да брось заливать. Я тут тридцать лет рыбачу, – отмахнулся усач.
– Такое еще до нас было. В Девоне, – Антон взял самого маленького ершика, потрогал растопыренные плавники. Ай! – рыбешка полетела на лед, а Антон принялся сжимать указательный палец, выдавливая каплю крови.
– А кот не уколется, когда жевать начнет?
– Ничего с ним не случится. Райка варит, а потом самое острое ножницами отстригает. Райка – жена моя.
– Я понял.
– Жрет этот Проглот за милую душу. И рыбу, и мясо. Из наших тарелок подъедает. Главное: супа ему нальешь – харю отвернет. А украдет – все сожрет, не подавится. Недавно к зеленому горошку пристрастился. Недаром я его Проглотом прозвал, недаром. А еще, слышь? Еще и растаскивает рыбу по всей кухне, зараза шерстяная. Из-за него пол скользкий делается, кости на каждом шагу валяются. Как в пещере людоеда. А ты мне заливаешь тут – размером с человека.
– Поверьте мне как специалисту, не заливаю. Миллионы лет назад здесь, прямо где мы сейчас сидим, было море. Огромное, глубокое море. На его поверхности вздымались доисторические волны. Оно согревалось тем же солнцем, только более юным. Оно не было пустым. В нем кипела жизнь. В том числе в нем жили предки современных рыб, огромные. Те времена вообще отличаются крупными формами жизни. Это сейчас мы измельчали.
– Да мне, честно говоря, пофиг, что раньше было. Тебе, паря, поэмы надо писать. Складно излагаешь. А по мне так лучше дело делать, а не книжки листать. Ты не думай, я не всегда такую мелочь ловлю. По ночам хожу за налимами. Если в сугроб не сваливаюсь, даже приношу, бывает. Но жена их не ест. Говорит, они трупами питаются.
– А мы сами-то, чем питаемся? Тоже трупами. Это Вашу жену не смущает? Она колбаску, котлетки, курочку уважает?
– Ладно, парень. Ты мне мозг не компостируй. Моя Райка сама кого хочешь смутит. Она у меня знаешь какая – что вдоль, что поперек одного размера. Мы с тобой в ее халат оба залезем, еще и третьему места хватит. А ты говоришь: измельчали. Иногда так и скормил бы ее налимам, да она меня скорее изведет. Давай лучше по глоточку для сугреву.
Мужик вытащил из шарманки лоснящийся носок и жестом фокусника извлек из него бутылку водки.
– Видал? Непочатая