в этот момент мы оба поняли, что руки он уже потерял. В базовом лагере, когда мы ждали погодного просвета, чтобы начать восхождение, Томек подробно рассказал, что ему довелось пережить на Нангапарбат в 2015 году и о том, как он страдал после падения в трещину, из которой я его вытащила; о том, как обморозил пальцы на ногах. Он затянул с лечением, в раны попала инфекция. Он очень страдал и не хотел, чтобы это когда-нибудь повторилось. Он говорил: «Руки нужны мне, чтобы работать. Без них я ничего не смогу делать!»
Тому очень холодно, его без остановки бьет дрожь. Я крепко обнимаю его. Он просит еще таблетку, без нее он не может идти дальше. В базовом лагере он показал мне маленькую круглую таблетку и сказал: «Принимай, если чувствуешь, что выдохлась». Я думала, это амфетамин, но оказалось, что это обычный энергетик.
Я пытаюсь успокоить его:
– Томек, нужно идти дальше. Держись за мое плечо и спускайся по веревкам.
Я поддерживаю его, потому что сам он больше не может держаться за веревочные перила, кисти рук не работают. Он опирается только предплечьем. Для подстраховки пристегиваю его к веревкам карабином, пристегиваюсь сама, и так мы добираемся до того места, где перила кончаются. Том совсем без сил.
– Том, каждый пройденный метр – это победа, лагерь все ближе. Давай, мой хороший!
В голове у меня пусто. Я должна сосредоточиться на том, что будет дальше, идти вперед, но не могу. Перед глазами так и стоит лицо Томека.
Не могу забыть, как ужасно он выглядит. Господи, помоги нам!
Я понимаю, что мы не доберемся до палатки. Сейчас мы на высоте 7522 метра. Можем спускаться, но не можем свернуть и подняться в сторону Диамирского ледника. Этого Том не выдержит, его силы не исходе. Мы в западне, это то самое слабое место нашего обратного пути, о котором я столько думала в базовом лагере, о котором мы столько говорили. Я уверена, что если мы остановимся, нам конец: идти дальше мы не сможем.
Увидев кровь, текущую у Томека изо рта, я начинаю паниковать. Если я не смогу хоть что-то сделать для него, он замерзнет здесь, останется вечным пленником Нангапарбат. Мы всегда справлялись сами, мы отправились сюда, отдавая себе отчет в том, как рискуем, выбрав альпийский, облегченный стиль восхождения. Но теперь, несмотря на наши принципы, я должна сделать все возможное, чтобы вырвать его из когтей Нангапарбат. Я должна послать сигнал SOS, это мой долг. Для Тома это вопрос жизни и смерти. Я нарушаю все наши принципы, но я боюсь за него, за его жизнь.
23:10. Я отправляю сообщение мужу и просьбу о помощи Людовику: «Томека нужно срочно спасать. Обморожение. Ничего не видит. Обратись к Али. Срочно. Высота 7522 м».
Я также посылаю сообщения Анне и в базовый лагерь – Альтафу, пакистанскому военному. Людовик тут же отвечает: «Ок».
Я чувствую – что-то изменилось. Теперь не я одна пытаюсь помочь Томеку. Жан-Кристоф, Анна и Людовик вместе со мной. Вижу свет надежды, вспыхнувший после того, как увидела страшное лицо Тома. Вспоминаю разговоры с Томом, Али и Даниэле о спасательных службах Пакистана, о том, на какой высоте они могут