но в случае с магами внешность ничего не значила. Вот будет забавно, если она окажется ровесницей Ривелли! С другой стороны, столетняя старуха вряд ли оскорбилась бы при виде перекосившегося лица принца. Так что, скорее всего, Кара моложе.
Некромантка выглядела удрученной. Нахмурив белесые брови, она с отрешенным видом разглядывала свою ладонь. Демоны, неужели это из-за Висмута? Ведь она протянула ему руку для приветствия, а он скривился от отвращения! Ривелли прав: это было грубо. В конце концов девушка ничего ему не сделала.
Просто при мысли о том, что по воле таких, как Кара, мертвые восставали из праха небытия, принцу становилось плохо. Возможно, будь его мать жива, он не был бы столь мнителен. Но при взгляде на седые волосы любого из послушников Смерти, он понимал, что однажды любой из них может призвать Элиску, его мать, погибшую от рук Жана Сэл Ли. Поднять ее из мертвых и заставить служить. Подчиняться. Пусть это будет всего лишь тело – без души и лишенное всех человеческих чувств.
Висмута передернуло. Надо успокоиться прежде, чем подходить к Каре. Иначе его извинение будет изрядно отдавать фальшью. Надо перестать думать о каплях крови его родной матери, которые падали на него, пока он прятался под кроватью.
Это было давно.
Не нужно было все это вспоминать, но ирония заключалась в том, что кроме этих воспоминаний у Висмута почти ничего и не было. Лишь смутное ощущение прикосновения теплых ласковых рук и простого, ничем не разбавленного счастья. У мамы были красивые голубые глаза и черные волнистые волосы, она пахла розами и мускатным орехом, а еще у нее всегда было хорошее настроение, и ее смех напоминал звук серебряных колокольчиков над гладью тихого озера.
Вот и все. А еще кровь, и осознание того, что мама не спит.
Ее убили.
Брат той, чью улыбку он тоже помнил и любил с самого детства.
Нечасто он вспоминает, что Терра была сестрой убийцы его матери. Как будто это когда-то имело значение…
Висмут яростно затряс головой. К чему он это все вспоминает? Неужели во всем виноваты седые волосы Кары?
Некромантка тем временем перестала разглядывать свою ладонь и подняла голову у небу, улыбнувшись солнцу и его ласковым лучам. Висмут заметил, что на ее щеках появились трогательные ямочки. Облаченная в темно-серую хламиду послушницы Смерти, скрывающую ее фигуру, она все равно выглядела тонкой и хрупкой. А еще она была довольно высокой – ростом не уступая Рриву, который, в свою очередь, был лишь на полпяди ниже принца.
Не будь Кара седой, Висмут даже назвал бы ее красивой…
– Кара… госпожа Крив! – принц шагнул к девушке.
Она слегка повернула голову и посмотрела на него. В ее глазах отразилось удивление.
– Мой принц? Что… что-то случилось? – у нее был низкий мелодичный голос, и пусть говорила она совсем негромко, Висмут прекрасно разбирал ее слова сквозь шум гудящей вокруг толпы.
– Да. То есть нет… вы так быстро ушли, что… я… – Висмут с ужасом понял, что слова вновь убегают