вся редакция, хотя Наташу никто в глаза не видел. Виктор был способен говорить о ней часами.
Единственное, что мешало Ромео соединиться со своей Джульеттой, так это родители последней. Они, воспитанные в строгости советской морали, не могли простить развратному корреспонденту какой-то несолидной газетенки то, что он, не дожидаясь свадьбы, взял да и вступил в интимные отношения с их дочерью.
Поэтому ее отец, отставной офицер, волевым решением запретил молодым встречаться в течение месяца. Видимо, он рассчитывал на то, что вся эта «глупость», называемая любовью, выветрится из головы его дочери. Молодые думали, однако, по-другому и никак не могли дождаться окончания наложенного моратория.
– У тебя, Виктор, как у шизофреника – о чем бы разговор ни шел, ты все скатываешься на свою идею фикс, – сказал Гульков. – Впрочем, я тебя понимаю.
– Да были у меня шансы, были! – воскликнул Скалолазький. – Вот, например, в прошлые выходные на тусовке в гостинице «Волга» ко мне приставали какие-то малолетки.
– И ты отказался?
– Да! – с гордостью заявил Виктор. – Я, кроме Наташи, больше ни с кем.
– Зря, – скептически бросил Гульков. – Но это не беда. Полигамное начало все равно когда-нибудь у тебя возобладает.
– Главное, чтобы были чувства, – примирительно сказала Воронова, допивая вино. – А моногамия или полигамия – какая разница!
Она опьянела как-то очень быстро и сидела, раскачиваясь на стуле, бесцельно водя курсором по файлам и директориям. Потом, бросив томный взгляд куда-то вдаль, посмотрела на часы и сказала:
– Мне уже пора домой.
– Мне, в общем, наверное, тоже, – с неохотой признал Скалолазький. – У меня хозяйка квартиры строгая – я задерживаться долго не могу. Если опоздаю – она меня убьет.
– Вот классно-то будет! – неожиданно ехидно заметил Кроль. – Хоть кутьи поедим…
Скалолазький хотел было что-то сказать в адрес программиста, потом махнул рукой и отошел в угол. Гульков оценил шутку Кроля по достоинству, оглушительно расхохотавшись. Вороновой же шутка не понравилась, она криво усмехнулась уголками рта и решительно направилась к двери.
– Вы нас покидаете? – повернулся от компьютера Артемов.
– Да, Николай, без нас тебе будет скучно, – с улыбкой сказал Гульков, хлопая коллегу по плечу.
– Мне скучно никогда не бывает, – ответил Артемов.
– Как же может быть скучно с таким человеком! Николай, по-моему, может сам себя великолепно развлечь собой же. Он же у нас такой замечательный, такой блистательный! – вернулась к своему восторженному тону Воронова.
– Да, блистательный… зануда, – съязвил Скалолазький.
– Ну, уж лучше нудить, чем, как ты, прыгать от неудовлетворенного либидо! – ответил Артемов.
– Ничего, ничего, – погладил себя по животу Виктор. – Мне осталось совсем немного до того времени, когда мне снова разрешат видеться с Наташей. Как-нибудь потерплю еще девять дней.
– Как