Антоний, и жестом дал понять, что Патрик с отцом Томасом могут идти.
Отец Томас кивком головы приказал мальчику следовать за собой. Они вновь долго блуждали по монастырским коридорам, пока, наконец, не очутились перед старой пыльной дверью, ведущей в очередную келью.
Отец Томас достал связку ключей, и принялся возиться с заржавевшим замком, наконец, тот звякнул, и открылся. Патрик никак не решался войти внутрь кельи, ему отчего-то было боязно. Отцу Томасу даже пришлось подтолкнуть его.
Зайдя в келью, мальчик очутился в маленькой пыльной, запущенной комнатке с облезшими серыми стенами. Солнечные лучи едва-едва пробивались сквозь зарешёченное окошко. Из мебели тут была только грубо сколоченная деревянная кровать с тюфяком и подушкой, набитыми соломой, и небольшой старый стол с колченогим стулом, но Патрик, привыкший жить в старой хижине, и спать на земляном полу был несказанно рад и этому.
«Будешь пока жить здесь! Я принесу тебе еду, и тёплое одеяло, чтобы согреться, здесь довольно холодно!», – коротко бросил отец Томас.
Он достал из кармана огарок свечи, зажёг его, поставил на стол, и вышел из кельи, закрыв за собой дверь.
Мальчик остался один. Вскоре Патрику стало не по себе. Он нащупал алмаз у себя на груди, ему показалось, что камень был ледяным, и жёг ему кожу. Патрик снял камень с шеи, и комнату будто осветил луч Солнца. В тусклом свете свечи алмаз сиял каким-то неземным, волшебным светом. Мальчик даже зажмурился, не в силах выносить это дивное сияние.
«Что за дьявольское наваждение! Нужно поскорее вернуть его сэру Роберту», – решил мальчик, и, перекрестившись, спрятал камень в карман.
Сидя в одиночестве, Патрик загрустил. Ему вспомнились родители, на глаза навернулись слёзы, но он тут же смахнул их рукой. «Ну же Патрик, не будь тряпкой!», – сказал он сам себе.
33
Прошло довольно много времени, мальчик порядком продрог, его живот сводило от голода. Наконец, дверь кельи со скрипом отворилась, и на пороге вновь появился отец Томас. В одной руке у него было шерстяное одеяло, в другой, тарелка с дымящейся ржаной похлёбкой. Он молча бросил мальчику одеяло, и поставил тарелку с похлёбкой на стол.
«Отец Томас, а кто раньше жил в этой келье?», – поинтересовался мальчик.
«Ты слишком любопытен! Иногда лучше чего-то не знать, целее будешь!», – нахмурившись, мрачно сказал отец Томас, и молча вышел за дверь.
Патрик живо принялся за похлёбку, пока та была горячей. После,
насытившись, мальчик улёгся на кровать, и накрылся тёплым одеялом. Он думал о леди Розалинде. Жива ли она? Успела ли подмога придти на помощь обитателям замка де Комбс и окрестным крестьянам? Эти мысли не оставляли его. Вскоре, Патрик сам не заметил, как задремал.
Ему снилась леди Розалинда. Она была мертва. Её тело лежало на земляном полу хижины Патрика, широко раскинув руки, глаза были закрыты. Из груди леди Розалинды торчал стилет. Вдруг, она открыла свои мёртвые глаза, и, посмотрев на мальчика, произнесла: «Бойся чёрного человека! Он убил меня! Храни алмаз! Он не должен попасть к нему в