стальное лезвие может сломаться – и что тогда? Вот и начался достаточно неуклюжий танец. Тщательно избегая свистящей в воздухе дубинки, Тесей описывал мечом кривые фигуры, при этом ловко отступал по кругу перед разбойником. Вскоре царевич совершенно успокоился и теперь успевал посматривать вниз, чтобы не споткнуться невзначай о камень.
Между тем Перифет размахивал дубинкой всё небрежнее, было очевидно, что меча он не страшится и готовится к решительной атаке. И Тесей давно припомнил, как должен поступить, когда распознает её начало. Стоило только Перифету снова, как в начале стычки, размашисто замахнуться дубинкой, как обученный юноша скользнул вперёд и коротко резнул острием меча над чреслами противника, обмотанными грязной тряпкой. Тотчас же он отскочил назад – быстро, но не совсем ловко, потому что споткнулся-таки и покатился на каменистой дороге. Вот именно с земли, лёжа, как гость на пиру, только вместо килика держа меч, он наблюдал оторопело за Перифетом. Тот ещё в замахе выпустил дубинку, и она упала у него за спиной. Обеими руками, сидя с вытянутыми перед собою ногами, разбойник подбирал с земли и запихивал в разрезанный живот сизые, слизью поблескивающие кишки. Лужа чёрной крови натекла и ширилась под ним.
Тесей вдруг осознал, что лежит в облаке едкой, кислой, тошнотворной вони. Его вывернуло на дорогу, и приступы рвоты были так сильны, что он на мгновение потерял сознание. Очнувшись, услышал бормотание разбойника:
– Гефест, отец мой, спаси… Гефест, не давай умирать…
Умирающий повторял эти слова раз за разом, словно молитву. А это и была, наверное, молитва. Тесей подхватился на ноги: ему показалось, что чёрная лужа уже возле его локтя. Тут же он ощутил, что хитон неприятно прилип к телу спереди. Пренебрегая нечистотой одежды, юный герой присмотрелся к Перифету: не отрубить ли ему голову, чтобы долго не мучился? Но разбойник замолчал: он, похоже, кончался, хоть голова и оставалась на плечах. Тут победитель вспомнил о дубинке, упавшей за спину Перифета, и обошёл полутруп, чтобы взглянуть на неё. Удачно вышло, что оружие откатилось и не запачкалось в крови. И сама дубинка понравилась Тесею: выстроганную, конечно же, из самого твёрдого дуба, мастер оковал её медью очень ловко, можно сказать, изящно и, на взгляд понимающего человека, даже красиво.
Тесей наклонился, поднял дубинку – и удивился, когда она пришлась ему по руке. А не оставить ли себе? Ведь и Геракл не всегда же орудовал мечом, иногда и дубиной. Да и противник, бывает, не стоит того, чтобы обнажать против него царский меч. Подпоясался Тесей заново и воткнул дубинку за пояс. Руки при этом выпачкал во рвоте, острый запах снова рванулся в ноздри. Нет, стирки теперь никак не избежать…
Царевич прошёл большой дорогой ещё половину стадия, никого не встретив, а завидев внизу на берегу удобную бухточку, спустился к морю, вымылся сам и неумело отстирал хитон. Разложил мокрую одежду на траве, а сам раскинулся ниже по склону, нагой, положив меч рядом. Под затылком пружинил островок полыни, горькой травы Артемиды, тело