ей удалось ни разу на него не взглянуть. Второй был афинский воин с мечом у пояса и кожаным мешком, ремешком завязанным.
– Пойдём с нами, дочь, – буркнул царь Питфей.
Они вышли на поле между бывшими Гипереей и Анфией, поднялись на невысокий холм. Здесь, в окружении акаций, лежала большая глыба известняка.
– Давай, Линос, поди посторожи, чтобы нам никто не помешал, – приказал царь Эгей, показывая на ближайшие белые домики. – Эй! Мешок-то оставь.
Воин положил мешок у грязно-белого камня и ушёл. Эфра проводила его глазами, чтобы не смотреть на царя Эгея. Да что происходит? Это два царя ухватились за камень и переворачивают его, покряхтывая. С той стороны его, что лежала раньше на земле, обнаруживается большая выбоина.
– Прежде я в одиночку двигал камень. Играючи двигал, – бахвалится отец Эфры, отряхивая руки. – Пока я не построил дворец, мы с покойным братом моим Трезеном держали тут наши общие сокровища.
– Водой в дожди не заливало? – осведомился царь Эгей. – Нет? Это хорошо.
Царские колени затрещали, когда он присел на корточки. Царь Эгей развязал мешок и вынул из него меч в ножнах и сандалии. Положил их рядом с камнем, чтобы, если вернуть его на место, меч и сандалии оказались под выбоиной. Мужчины снова взялись за камень, и вот он в прежнем положении.
– Это запасной мой меч. Новый, со стальным лезвием. Обувь тоже новая, запасная. Без запасных сандалий в пешем походе никак.
– Известное дело, друг мой Эгей, – подтвердил царь Питфей. – Запасливый удачливей богатого.
– А теперь ты, царевна Эфра, выслушай меня, – и царь Эгей тяжело вдохнул. – Вижу я, ты и смотреть на меня не хочешь. Что ж, ты в своём праве. Я и в самом деле неучтиво поступил с тобою, не зная, кто ты такая. И извинился за это. Или ещё не успел?
– Ты, друг мой Эгей, попросил прощения у меня, отца Эфры. Этого вполне достаточно, – чопорно, не глядя на дочь, заявил царь Питфей.
– Ладно, тогда я сейчас извиняюсь перед тобой, Эфра. Можешь на меня не глядеть, да только запомни накрепко то, что скажу тебе, и сохрани сказанное мной в глубокой тайне. Если мой друг царь Питфей ничего не напутал, ты понесла этой ночью и в положенное время родишь мальчика, моего сына. Отец твой воспитает внука как положено, а когда ты увидишь, что юноша достаточно силён, чтобы перевернуть этот камень, приведи его сюда. Пусть тогда забирает меч и сандалии и отправляется ко мне в Афины. Ты поняла ли меня, благородная царевна?
– Нет, я не всё поняла в наших отношениях, царь Эгей, отец моего будущего ребёнка, – покачала головой Эфра, не отрывая глаз от белого камня. – Ладно, жениться на мне ты не можешь. Но что помешает тебе признать своего сына на пятый день после рождения, дать ему имя и отдать под покровительство богов?
Царь Эгей снова тяжело вздохнул.
– Моё положение в Афинах не столь устойчивое, как твоего отца в Трезене. Младший брат мой Паллиант ухитрился наделать полсотни сыновей, и вся эта свора спит и видит, как лишает меня царства. Мне