Спать мне не хотелось – слишком блаженно я чувствовала себя под пледом с томиком Вийона, а сон означал приближение утра, и снова – работа, работа, работа!
И тем не менее сну удалось меня победить. Очень скоро я плыла в воздушном пространстве, на каком-то очаровательном, мягком и тепленьком облаке, неизвестно куда.
И неизвестно зачем…
Утро выдалось мрачным и тоскливым. Может быть, поэтому у меня и настроение сразу стало плохим? Кофе не помог – высыпав из банки остатки, я стала еще грустнее.
– От этакой тоски куда угодно сбежишь, – поделилась я с Пафнутием. – Даже на работу… Там и то веселее.
Пафнутий был занят своими колокольчиками, да и вообще он уже привык к одиночеству. Бедняга!
Я вздохнула.
Все привыкают к одиночеству. Даже попугаи. Люди тоже к нему привыкают. В один прекрасный момент Александра Сергеевна вот так проснется в серое и хмурое утро, и ни-ку-да ей не захочется. Нет вокруг человечества – и не надо! Переживем-с!
Однако работа ждала, и я, собравшись с силами, оделась и вышла навстречу непогоде и гололеду.
Втиснувшись в автобус, для чего мне пришлось изрядно потрудиться – народу, как всегда в сей ранний час, было много, – я поспала еще немного с открытыми глазами и через полчаса уже поднималась по лестнице куда более оптимистично настроенная, нежели раньше.
Лариков, уже знакомый с некоторыми особенностями моего утреннего настроения, варил на кухне крепкий кофе, и я остановилась на пороге, с наслаждением втягивая носом воздух, насыщенный восхитительным ароматом, от которого моя голова окончательно проснулась.
– Привет, – сказал Лариков, появляясь на пороге кухни с джезвой в руках. – Тебе звонила какая-то дама. Просила ей позвонить. У нее, кажется, возникли проблемы, но мне она ничего говорить не захотела. У тебя уже собственные клиенты?
Я взяла протянутый листок бумаги.
Телефон был тот самый, Катин.
Наверное, ей скучно. А я ей вчера так и не позвонила…
– Сначала – кофе, дела – потом, – объявила я, откладывая листок.
– Полностью с тобой согласен, – кивнул Ларчик. – Иногда я удивляюсь твоей недетской мудрости… Именно так и надо мыслить. Кофе должен всегда стоять на первом месте.
– Незачем так надо мной измываться, – обиженно заметила я. – Человек пришел сонный и замерзший, а его отправляют звонить, не дав ему согреться чашечкой кофе. А если я засну с телефонной трубкой в руках?
– Давай найдем компромисс, – предложил садист Лариков. – Ты наберешь номер, возьмешь в руки чашечку с кофе, я поставлю перед тобой пепельницу и даже зажгу тебе сигаретку. Поскольку голос у этой девицы был обеспокоенным, я чую сердцем, что ты ей нужна. Давай будем добрыми, а?
И он улыбнулся мне самой мерзкой улыбкой – такой слащавой и добросердечной сверх меры, что я почувствовала приступ легкого отвращения.
– Ты отвратителен, – сообщила я о своих чувствах. Но, увы…
Сопротивление было бесполезно. Я была вынуждена согласиться с ним.
Итак, набрав номер и сделав глоточек