сказать, вояки что надо… А с ними – носилки, бушлатом покрытые. А под бушлатом – тс-с-с! – сам великий князь Михаил Константинович лежит, лыка не вяжет. Его в таком виде морпехи на конверт несли, потому что иначе доставить было невозможно… Вот на них-то мы, сами того не желая, англичашек и выгнали…
Вот так-то. Дальше – больше… Куда англичашкам деваться? Некуда. Но – храбрые ребята. Которые против нас вдругорядь повернулись – отбиваться, а которые вперед поперли, прямо на морпехов. Те – волей-неволей – тоже в кулаки. Носилки с великим князем на мостовую уронили. Полковник кричит, пытается вразумить тех и этих, остановить бесчинство, да разве ж остановишь? Ку-уда там! Плюнул его высокоблагородие, сам кого-то по уху смазал. Его императорское высочество великий князь из-под бушлата выбрался, сам из себя весь опухший, шатается, как старый плетень на ветру, глаза в кучку, а туда же – биться. «Спасай Сенегамбию!» – кричит. Попало ему – покатился. Но разделали мы супостата под орех! Сколько годов прошло, а всё приятно… Кхе… Набей-ка мне еще трубочку…
Чего? Что дальше было?.. Ты знай набивай туже. Вот этак большим пальцем прижми. А дальше… Да что дальше? С того дня никого из наших на берег не отпускали, вот что было дальше. Больше никак не наказали, а на берег – ни ногой. Пораненных, меня в том числе, доктор поправил. А через двое суток снялись мы и пошли на вест прямо через океан. Так-то. Но с морпехами мы с тех пор враждовать перестали. Кое-кто из наших рому припас, ну и выпили мы втихаря от нашего и ихнего начальства за содружество родов войск. Можно сказать, побратались. Господам офицерам следить за нами было недосуг – они у себя в кают-компании тоже пили. Только вахтенный начальник нет-нет да и высунет нос – все ли в порядке? – и сразу нырь обратно. Хохот оттуда. Новый вестовой командира – свойский парень – рассказывал, что пили они в честь участия наследника престола в народной дипломатии, уж не знаю, что это такое…
И оченно при том веселились.
ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой ротмистр Недогреев идет по следу
Должность Фаддея Евлампиевича Недогреева называлась длинно: начальник Ялтинского уездного отделения Крымского губернского управления Отдельного корпуса жандармов. В этой должности Фаддей Евлампиевич служил всего год и поначалу рассматривал ее как удобный трамплин для карьерного взлета. Ну ладно, пусть не рывка умопомрачительной скорости, доступного только истинным баловням судьбы, но уж равномерного нечерепашьего продвижения по службе – наверняка. С течением времени, однако, выяснилось: несмотря на близость летней резиденции государя и имений великих князей, никаких особенных преимуществ эта должность не дает. Попыток покушения на царствующую особу не выявлялось, политический сыск приносил самые ничтожные результаты, ибо трудно сыскать то, чего нет, а сам факт порядка и спокойствия во вверенном уезде рассматривается как нечто само собой разумеющееся. Всегда так получается, что на виду оказываются восстановители нарушенного