сведениям, разыскиваемая пытается покинуть пределы Крымской губернии. Предписываю незамедлительно взять под особое наблюдение порты, причалы, железнодорожные вокзалы и почтовые станции. Проверять все пароходы, поезда и дилижансы. Обращая первейшее внимание на известное портретное сходство, иметь в виду, что разыскиваемая могла изменить внешность при помощи грима. При задержании подозрительных ни в коем случае не применять оружие, с задержанными обходиться учтиво. Гоцеридзе».
Недогреев даже зажмурился от зависти и унижения. Вот как надо было действовать с самого начала! «Удвоить бдительность», «задерживать подозрительных» – не те слова. Аферистка-лицедейка – это конкретно! Сразу ясно, кого ловить, да и тайна побега великой княжны соблюдена. Для всех старшая дочь государя по-прежнему пребывает в Ливадии, наслаждаясь солнцем, фруктами и полезными для здоровья морскими купаниями.
С первыми лучами рассвета выехали в Симеиз. Грек Яни показал, где высадил великую княжну и где она скрылась в соснах. С веселой развязностью Гоцеридзе велел несчастному Фаддею Евлампиевичу идти позади всех, не путаясь под ногами, но агентов его взял и пристроил к розыску наравне со своими, привезенными из Симферополя. В гору двинулись цепью, медленно, со всем тщанием осматривая не только лесные тропинки, но и каждый куст. Шевелили подлесок, ныряли в овраги, рассматривали каждый след, отпечатавшийся в лесной подстилке – тот или не тот? Натыкаясь на следы пикников, тихо и непечатно ругали беспечных поселковых жителей. Вот ведь нет у людей забот, кроме как сорить где попало!
– Сюда, ваше превосходительство! – наконец-то донеслось с левого фланга цепи.
Повезло Кошкину. Фаддей Евлампиевич аж заскрипел зубами от зависти. Почему всегда везет другим?
Под скатившуюся с горы глыбу величиной с хороший сарай кто-то затолкал ком на удивление чистого тряпья. Примчавшийся на зов Гоцеридзе, велев никому не подходить к глыбине, приблизился на цыпочках и извлек ком, оказавшийся пышным женским платьем со множеством оборочек и средней объемистости турнюром.
– Оно, – удовлетворенно проговорил полковник и даже глаза прижмурил как бы в блаженстве. – Вот здесь наша путешественница переодевалась в дорожное платье. Прямо нимфа. Скажите, пожалуйста – одна, без горничной! Переоделась и ушла вверх вон той тропинкой. Дядьков, Степанищев, Миллер – живо сюда! Осмотреть тут все как следует. Остальным отойти и не мешаться. Степанищев, у тебя руки длинные, а ну-ка пошарь под камнем получше, может, еще чего найдется…
И нашлось. Длиннорукий тощий Степанищев кряхтел, корчил мученические рожи, но все же подцепил и вынул на свет божий маленькую баночку темного стекла. Приняв ее на подставленную ладонь, Гоцеридзе поманил пальцем Недогреева.
– Знаете, ротмистр, что это такое?
– Никак нет, – сознался Фаддей Евлампиевич.
– Само собой, где уж вам. Эта баночка из гримерного набора «Диор и Лейхнер». Знаете, сколько он стоит? Только примадонны императорских