неземное в храме, надо как минимум остановиться и постоять немного в тишине, и даже если сразу не получится помолиться, то можно сначала, отбившись от роя назойливых мыслей, постараться настроиться на безмолвие.
Как-то один мудрый старец показал своим ученикам притчу. Он влил воду в чашу и сказал:
– Смотрите на воду. Что видите?
Но вода была мутная, в ней ничего не было видно. Спустя немного времени он снова обратился к ученикам:
– Смотрите теперь, что видите?
– Ничего не видим. Воду.
– Правильно. Воду.
Вода отстоялась и стала прозрачной, вся грязь, наполнявшая ее, теперь осела на дне.
Человеку необходимо научиться успокаиваться для ясности ума и сердца, чтобы почувствовать нечто очень важное внутри храмового пространства и внутри себя самого. Но что же должен ощутить человек? Какую-то особую энергетику, которой надо подпитываться, находясь в святом месте? Конечно же нет. Такое представление, хоть и широко распространено, тем не менее с апостольским православным учением не имеет ничего общего. Чтобы ответить на наш вопрос, можно обратиться к истории, рассказанной митрополитом Антонием Сурожским, – его еще при жизни многие называли апостолом современности. Он вспоминал об одном уже не молодом атеисте, по долгу своей работы зашедшем в храм, причем этот человек даже и не собирался что-либо там найти.
«Он пришел до того, как вечерняя служба закончилась, – рассказывал владыка Антоний, – в нетерпении расположился со своей посылкой на скамейке у выхода. И тут сним нечто произошло, потому что после того, как он передал посылку и все ушли, я обходил церковь и обнаружил, что он все еще сидит у выхода. Я осторожно заметил: «Настало время расходиться по домам». Он сказал: «Нет, сначала вы должны мне объяснить: что здесь происходит? Что на меня нашло, что повлияло на меня? Я неверующий, я уверен, Бога нет, но все-таки здесь нечто происходило. Что это было: мерцание свечей? заунывное пение вашего хора? покой, какого не встретишь на улице?» Я пожал плечами и ответил ему: «Я бы сказал, это – Божие присутствие, но, если вы уверены, что Бога нет, вам придется поискать другое объяснение». Он сказал: «Да, но я хочу прийти сюда, когда в церкви никого не будет и на меня не сможет подействовать коллективная истерия ваших прихожан. И вы тоже уйдите: я не хочу, чтобы на меня влияло ваше присутствие». Я согласился: «Хорошо, приходите».
Он приходил несколько раз, подолгу сидел и однажды сказал мне: «Знаете, когда здесь никого нет и вас тоже нет, в этой церкви все равно остается нечто, с чем я не встречался, не находил больше нигде. Предположим, это – Бог, Который здесь живет, и в Его присутствии людям хорошо, спокойно, уютно, они испытывают друг к другу добрые чувства. Что из того? Вы дали Ему жилище, Он здесь удобно устроился, Он гостеприимно вас встречает, когда вы приходите, но что дальше?» Я ответил: «Не знаю, приходите еще и выясняйте». Он продолжал приходить и однажды сказал мне: «Знаете, я заметил вот какую вещь: когда люди приходят в церковь, на их лицах – забота,