ностальгических воспоминаний.
– Да немного, девять всего, – ответил Вовка.
– Девять? Ничего себе «немного»…
Потом я понял, что Старостин говорил так об объеме работы в любом случае, сколько бы похорон и вскрытий ни предстояло. Пять, семь, десять и даже пятнадцать – все это было «немного» в его интерпретации. После двадцати лет непрерывной дневной работы любые нагрузки стали для Вовки обычным делом. Даже и не знаю, что должно произойти, чтобы он сказал «до хрена сегодня работы».
– Да ерунда, на троих-то… Я тебя только очень прошу – никакой самодеятельности. Если что-то не понятно, не получается – сразу ко мне. Или к Вовке.
– Понял. Если какие-то вопросы – сразу к Вовкам, – пообещал я ему.
– И бери подъемник, который ближе к входу стоит, он рулится лучше, – посоветовал напарник.
Спустя пару минут отделение залил нервный булькающий звонок. Я пошел было к двери, но ее уже открывал Бумажкин. На пороге стояла семейная пара лет около пятидесяти. Женщина с заплаканными глазами и грузный мужчина, который держал ее под руку.
– Здрасьте, – произнес он, отпустив супругу и сделав шаг вперед. – Так, ребят, мы за Спиридоновым, на девять у нас назначено.
– Все родственники собрались? – спросил Вовка, скомканно поздоровавшись в ответ.
– Да нас всего-то ничего. Все здесь.
– Катафалк ваш приехал?
– Не знаю, – растерянно сказал тот, оборачиваясь на двор морга, в котором стояли сразу четыре ритуальных автобуса. – Может, какой-то из этих?
– Надо узнать, – коротко ответил Бумажкин. – А лучше скажите своему агенту, чтоб к нам подошел.
– Агент? А, да, сейчас, – полез мужчина в карман, вынимая мобильник. И принялся набирать номер.
Почти не поворачиваясь в мою сторону, Бумажкин сказал: «Вези Спиридонову».
Эти два слова, такие обыденные и невзрачные, много значили для меня. Они прозвучали словно оглушительный залп, дав старт новой эпохи гражданина Антонова. Первый день после семнадцатилетнего перерыва был самым важным. Именно он покажет, насколько я готов стать частью ритуальной машины. А потому очень сильно не хотелось облажаться.
Мысленно сжавшись в пружинистый комок, я излишне поспешно рванул в холодильник. Пробежав глазами по фамилиям, написанным черным фломастером на пластиковых табличках дверей, быстро нашел Спиридонову. Она занимала нижнюю полку. Открыв секцию, схватил подъемник… и понял, что не знаю, как его опустить. Как поднять – понятно – нажимая на педаль гидравлического механизма. Подъемники, которые я помнил, опускались поворотом небольшого вентиля. Но этот имел другую конструкцию, и никакого вентиля на нем решительно не было.
– Вот черт! – ругнулся я, с досадой поняв, что споткнулся на первых же метрах ритуальной дистанции. На изучение устройства времени не было, ведь напряженное похоронное утро уже началось и в дверь звонила родня следующего покойника. Надо было идти к Вовкам, с такой-то ерундой.
Как