мною ответы свидетельствуют о прекрасном понимании нижн[ими] чинами действий младших начальников в бою. Чтение карт и планов усвоено, равно как совершенно ясное представление о назначении различных родов оружия. Главнейшие условия наступательного и оборонительного расположений на биваке и сторожевое охранение изучены отлично. Прошу Е.И.В. Государя Насл. Цесаревича и вел. князя Николая Александровича принять мою самую искреннюю душевную благодарность за труд приложенный Им к делу подготовки начальствующих нижн. чинов и увенчавшийся столь утешительным успехом».
Унт[ер]-офицеры и отдельные начальники 1 батальона действительно отличились на экзамене, перещеголяв своих товарищей прочих батальонов.
Несмотря на постоянное ненастье, непрерывные дожди и холод, работы по устройству нового бригадного стрельбища были почти окончены к прибытию полка в лагерь. Цесаревич ежедневно обходил работы, не исключая и самых дальних участков, и подолгу останавливался около работавших людей, ободряя их. Взрывы попадавшихся в грунту довольно больших камней делались в Его присутствии. Он часто заходил в хлебопекарню, в лагерный лазарет, обращая заботливое внимание на санитарное состояние вверенных Его начальству нижн[их] чинов, ежедневно по два раза в день пробовал солдатскую пищу и часто жаловал людям по чарке водки. Однажды перед своим завтраком, отведав обед нижн[их] чинов, Он сказал сопровождавшему Его дежурному офицеру: «Вкуснее, чем там дадут». – Завтракали у Цесаревича в 12, а обедали в 7 часов. Теплое, уютное помещение, весело пылавший камин, прекрасный стол. хорошие вина, а в особенности непринужденная, откровенная беседа давали забывать ненастье и навсегда оставили неизгладимо отрадное впечатление в сердцах офицеров, на долю которых выпало счастье находиться под командой Августейшего начальника.
По субботам вечером Цесаревич уезжал в Гатчину и возвращался в лагерь в воскресенье к ночи.
Полк прибыл в Гатчину 28 мая.
29 мая, по случаю рождения у командующего полком сына князя Игоря[134], Цесаревич послал в Стрельну в[еликому] к[нязю] Константину Константиновичу телеграмму:
«Полковая семья пьет единодушно здоровье князя Игоря и Его обожаемых Родителей.
Флигель-адъютант полковник Николай».
Как бы поздно ни вернулся Цесаревич из собрания в свой барак, в окнах его еще долго виден был свет: это Наследник писал невесте; и ни одного дня не проходило, чтобы Он не послал ей письма.
По старому обычаю по четвергам за обедом играла музыка, прибавлялось лишнее блюдо, офицеры приглашали своих знакомых. В один из четвергов кто-то пригласил уже знакомого Цесаревичу председателя Императорского Русского Технического Общества Михаила Ильича Кази[135]. После обеда вокруг него образовался целый кружок офицеров, хотели послушать необыкновенно умные и увлекательные речи этого истинно русского человека. Был при этом и Цесаревич и принимал живое участие в беседе. Откровенно говорили и горячо спорили о различных вещах: о задачах