дома, и неизвестный напал на него.
Почему так случилось – это вопрос. Может, Голиков сделал замечание незнакомцу, когда увидел его, и тот ответил ему агрессией. Но чем убийца нанес смертельный удар? Если он просто купался, то у него не могло быть оружия. Что-то на берегу нашел? Возможно… А может, это была спланированная акция, может, этот человек охотился именно за Голиковым. Но откуда он мог знать, что Александр Витальевич появится на пристани? Не мог он этого знать. А вдруг это был какой-то псих, которому все равно, кого «мочить»… Или, может, действительно оборотень? С одним-единственным и очень большим когтем, которым он и убил Голикова. А ведь большой коготь, в общем-то, подходил под описание орудия убийства. И заточенный он, и круглое сечение… Правда, на кривизну, которой обладал коготь, экспертиза не указывала. Но что, если это просто какой-то импровизированный коготь, возможно, из слоновой кости. А еще это могла быть имитация волчьего клыка.
– О чем задумались, капитан? – спросил Молодов.
– Да вот, вопрос у меня к вам. Почему вы никому не сказали про этого человека?
– Почему не сказал? Вы спросили, я рассказал.
– Могли бы еще позавчера это сделать.
– А это что-то изменило бы?
– Не знаю, – пожал плечами Старостин.
– Вот видите… А потом, если бы я сразу сказал, вы бы подумали, что я выгораживаю Надежду Максимовну…
– А еще я мог подумать, что вы придумали этого человека. Вы же боялись, что я вас подозревать начну. – Федор припомнил недавний разговор. – Может, не было никакого человека? Может, это вы убили Голикова?
– Вот я и говорю, что вы можете так подумать, – разволновался Молодов. – Вы вот выяснили, что я не спал в эту ночь. И до Голикова мне рукой подать… Еще Тоньку начнете крутить, а у нее муж, зачем ей скандал?
– Ничего, я с ней аккуратно поговорю, никто ничего не узнает, – успокоил его Старостин.
– Так она вам ничего не скажет, – растерянно посмотрел на него Молодов.
– Скажет.
– Может, не надо ее сюда приплетать?
– Надо… Или вам не нужно алиби?
– Алиби?.. Ну да, это алиби… Но так алиби необходимо, когда подозревают. А вы же меня не подозреваете? – с опаской спросил Алексей Иннокентьевич.
– Ну, если поговорю с твоей Антониной, то нет… Муж у нее в Москве работает, да?
– В Москве.
– А лет ей сколько?
– Ну, тридцать шесть.
– Рыжие волосы, конопушки на носу?
– Ну да, есть немного…
– Зуб золотой.
– Точно… Я ей денег на стоматолога дал, чтобы фарфор себе вставила. Золото уже давно из моды вышло…
– Так у них там блатная романтика, – совсем невесело улыбнулся Старостин. – Брат у нее сидел. И муж сидел. И сама она веселую жизнь по молодости любила…
Знал Федор Тоньку Вострикову. Бедовой была она бабой. И брат у нее такой же заводила. И еще задира. Ни одна драка возле клуба без него не обходилась. И выпить любил. Друг у него такой же шальной. Пьяные гулянки, песни под гитару, блатной шансон. И Тонька с ними веселилась. Но банкеты кто-то должен был