двор, спуститься вниз к реке, осмотреть пристань, но на это уже не было времени. Надежда Максимовна принесла стакан, поставила его на стол, села на дубовую скамью с кованым основанием.
– Хорошая у вас беседка, удобная, – произнес Старостин, усаживаясь по другую сторону стола.
– Отдыхать очень хорошо, – кивнула она, думая о чем-то своем.
– Ну, вид у вас не уставший.
– Я и не устаю. Для удовольствия работаю.
– Я так и понял… Значит, Катерины и Нины нет?
– Нина уже не работает, а Катерину я отпустила.
– Вы же сказали, что дорожку вокруг клумбы помощницы ваши делали. Помощницы, а не помощница.
– Когда они ее делали? Недели три назад. Нина уже успела уволиться. Новую помощницу буду искать.
– Но пока работаете сами.
– Я же сказала, для удовольствия, – начала раздражаться Голикова.
Не нравилось ей любопытство участкового, но ведь она сама пригласила его к себе во двор. Зачем? Почему? Что ее тревожит?..
– А Катерину давно отпустили?
– Позавчера. Она с простудой пришла, я решила не рисковать. Вдруг это грипп?
– Ну, пик этого дела давно уже миновал.
– Заболеть и у подножья можно. А мне это ни к чему.
– Значит, Катерины нет, и в доме вы одна?
– Одна. А что?
– Да скучно одной, наверное?
– Компанию хотите составить? – насмешливо спросила Надежда Максимовна.
– Ну, я бы не отказался, – прямо, без всякой иронии посмотрел на нее Старостин. – Женщина вы интересная. Даже более чем… Красивая женщина, и одна.
– Почему одна? У меня есть муж.
– В паспорте, да. А как там на самом деле – это не мое дело.
– Вы абсолютно правы, это не ваше дело. Но муж в основном по паспорту. У него другая женщина, он с ней живет в Москве, а я здесь, на выселках… Ваше любопытство удовлетворено?
– А я показался вам любопытным?
– Но вы же не зря сюда пришли.
– Может, я пришел из личного интереса?
– Так я для вашего личного интереса и говорю, – как-то не очень убедительно сказала она.
Голос у нее звучал ровно, без перепадов напряжения, не дрожал, как это бывает от волнения. Но все-таки угадывалась в нем какая-то тревога.
– И давно к вам приезжал муж?
– Приезжал, – внутренне напряглась Голикова.
– Когда?
– В субботу приезжал.
– В эту?
– В эту.
Беспокойство ее усиливалось, но при этом она старалась держать себя в руках, и у нее это неплохо получалось. Но у Федора особый взгляд, ментовской: чуткий, проницательный, от него трудно скрыть чувства. С ним или правду говорить надо, или актерским талантом обладать.
– И где он сейчас?
– В Москве. Вчера утром уехал.
– В субботу приехал, а в воскресенье утром уехал, так получается?
– Да, так и получается. А что здесь такого? – непонимающе нахмурилась Надежда Максимовна.
– Да