в одном из горных монастырей на юге люди, не слишком похожие на монахов. При штурме они оказали сопротивление и были уничтожены.
– Нет, это монахи… – сказал барон, – вот это-то и есть люди, верящие свято. Понимаете – свято…
После чего барон разразился проклятьем столь страшным, что я не могу привести его здесь. Я промолчал.
– Что с ним сделали?
Это было сложно говорить. Но иного выхода не было.
– Я не видел его лично, не участвовал в захвате. Врачи с авианосца установили, что его… ослепили. Причем давно. Кроме того, у него удалили хирургическим путем два пальца полностью и один частично. Все повреждения очень старые, им несколько лет. Мы не знаем, кто это сделал и зачем. В остальном ваш сын в порядке.
– Они… разыграли комедию… – сказал барон и замолчал.
– Для вас? – осведомился я.
– Ну что вы… Я не более чем привратник… который может открыть ворота. Они разыграли эту комедию перед теми, кто живет за этими воротами…
Барон помолчал, видимо, пережидая боль. Потом продолжил:
– Через месяц после похищения, в ущелье… в Калабрии нашли упавшую в пропасть машину. Обгоревшую машину. В ней было три трупа в салоне и в багажнике – еще один. Машина была… изрешечена автоматным огнем. Мальчика… который погиб в багажнике, опознали как моего… сына. А потом… генерал принес пленку с записью его голоса. И приказ.
– Какой генерал? – резко спросил я.
– Николетти. Генерал карабинеров. Он занимался этим делом… и многими другими в Риме.
Есть! Человек из списка!
– Кто его убил? – спросил я.
– Кто… Его убил я, сударь. У… этих людей свои законы… в системе жизнь стоит очень недорого, что своя, что чужая. Иногда… они сдают своих. Николетти много знал… и стал… зарываться. Стал скандально знаменит… скажем так. Тогда ко мне пришел человек и сказал, что я могу делать с Николетти все, что я сочту нужным.
– И вы положили его в машину и подожгли…
– Я всего лишь отомстил, – сказал барон, – вам этого не понять.
– Да… наверное, не понять.
– Я так понимаю… что теперь я работаю на вас? – спросил барон после долгого молчания.
– В некотором роде.
– Что это значит?
– Это значит, господин барон, что я никак не могу быть шантажистом. Это в корне противоречит чести русского офицера и дворянина. Однако мне и в самом деле от вас кое-что нужно. Мне нужно, чтобы вы ответили на кое-какие мои вопросы, прямо сейчас. Это нужно вам в не меньшей степени, чем мне. Мне нужно, чтобы вы сообщили мне, каким путем и куда ушли деньги, принадлежавшие польской казне и персидскому шахиншаху. Эти деньги принадлежат польскому и персидскому народам, а не вам, я всего лишь хочу вернуть украденное. Кроме того, я хочу, чтобы вы помогли мне убить генерала Абубакара Тимура и обезвредить его террористическую сеть. Каждый из этих людей заслужил смерть за то, что сделал, и когда их не станет – мир станет намного спокойнее. Вот что я хочу, барон.
– А