выпил эту кружку, все время исподлобья наблюдая за Исмаилом. Допив воду, глубоко вздохнул и взял яблоко, а пустую кружку поставил на стол. Исмаил спросил:
– Еще выпьете?
– Нет, достаточно!
Он вытер усы мягкой частью кисти между указательным и большим пальцем и дал знак Хатему зайти. Хатем вошел. Никто никогда не видел его улыбки. Он был мрачен и угрюм.
– Давай, выпей что-нибудь, и поедем.
И сам так сильно укусил яблоко, что сок брызнул по сторонам губ. Мысли Хатема, как видно, были о машине. Он сел рядом с Айазом и, не глядя на Али-Индуса, сказал:
– Лимонад, пожалуйста, холодный!
Али, стоящий наготове, взял горлышко одной из бутылок, с хлопком открыл ключом ее крышку и поставил перед Хатемом. Айаз достал из кармана платок, вытер им пот под горлом, мочки ушей и, кивнув на Исмаила, спросил у Али-Индуса:
– Парень откуда, не видел ведь я его?
Али-Индус, помедлив, ответил:
– Парень местный, со второй восьмиметровой.[2]
– Помощник твой?
– Нет, заходит иногда, свободен он, безработный.
– Ох, как так? А учеба там, армия?
– Освобожден от армии. Учебу окончил, так получается. Я всего не знаю. Однако, Айаз-хан, парень он хороший.
Айаз посмотрел на Хатема и заметил:
– Жаль, что без работы, да, Хатем?
Хатем посмотрел на Исмаила и произнес:
– Если бестолочь, так и поделом.
Али-Индус быстро возразил:
– Нет, он сообразительный, посмотрите в его глаза: ничего подобного. Прозвали его Исмаил-синеглаз. Отца нет, а мать их едва концы с концами сводит. Бедняга вчера ходил устраиваться в банк – так эти животные только посмеялись над ним, очень грубо, он так расстроен был. Вчера ночевать домой не пошел. Вот только что, перед вами, мамаша его здесь была, можно сказать, скандал целый устроила.
– Надо же!
– Да буду я вашим вечным должником, Айаз-хан, если бы вы могли помочь ему с работой. У меня-то руки коротки.
– Говоришь, хотел в банк устроиться?
– Да, Айаз-хан.
– Ну, это несложно, прямо завтра пусть идет к этому парню, директору банка, что на углу. Скажешь ему, Айаз прислал. Я ему позвоню.
После этого он положил на стол ассигнацию в сто туманов и встал. Уходя, громко сказал Исмаилу:
– Будь здоров, молодой человек, и ты тоже, Байрам-длинный, и ты, Али, будь здоров.
Хатем проворно открыл перед ним дверцу «Бенца». Оба сели в машину. Хатем завел двигатель и тронулся. Али-Индус взял ассигнацию в сто туманов, отнес ее, бросил в ящик кассы и сказал Исмаилу:
– Бог тебе помог. Теперь иди спокойно домой, а завтра поутру первым делом – к директору банка, что на углу, скажешь: меня прислал Айаз-хан.
– И все?
– И все, все дела.
Так, без каких-либо усилий со стороны Исмаила, все узлы, один за другим, оказались развязаны, и цель – скорее матери, чем его собственная – была достигнута. То отделение банка, в котором ему предстояло