по преимуществу восторгалась увиденным, да и Сергей, который еще из своих «командировок» вынес двойственное отношение к Москве – к этой новой «вавилонской блуднице», покоящейся на чужом несчастье и даже на крови, – не мог не отдать должное тому великолепию, которое их взорам явила украшенная по-праздничному столица.
Что характерно: пока они гуляли по центру, ни один сотрудник милиции даже не посмотрел в их сторону, не говоря уже о том, чтобы проверить у них документы.
Они решили, перед тем как сесть в поезд, основательно подкрепиться в каком-нибудь кафе, расположенном неподалеку от Рижского вокзала (до отправления поезда оставалось немногим более полутора часов).
Выбравшись из подземки на поверхность – станция метро «Рижская», – они немного задержались, потому что Анохину пришло в голову – но что же в этом плохого?! – подарить своей жене красивый букет красных роз.
Затем они двинулись к длинному подземному переходу, проложенному под проспектом Мира; в руке Анохин нес довольно тяжелую сумку с разными подарками, сувенирами для родни Сергея и всякими-разными продуктами. Ольга же шла налегке, если не считать дамской сумочки и только что подаренного ей мужем букета цветов.
В переходе шла бойкая торговля: здесь функционировало что-то вроде дикого, стихийного рынка. Они находились примерно посередке перехода, когда среди продавцов и среди тусующегося здесь люда вдруг вспыхнула паника.
Как будто кто-то дал этим людям команду «атас!», «разбегайся, кто куда может!».
Сергей заметил, что некоторые из торгашей судорожно запихивали свой товар – носки, белье, вязаные вещи, тапки, парфюм, коробки конфет, бижутерию – в большие клеенчатые сумки, поспешая поставить их на «колеса»; другие так и вовсе бросались на выход, оставляя свой скарб… Все это внешне напоминало внезапно занявшийся в лесной чаще пожар и то, как звери, большие и малые, птицы и вообще все живое вдруг панически устремляются в бегство от быстро разгорающегося пламени.
Анохин, несколько удивленный всем этим, остановился и прижал Ольгу к себе – он решил переждать сутолоку, – следя за тем, чтобы никто не посмел толкнуть жену или, скажем, наступить ей на ногу.
И прежде чем он увидел ментов в «брониках», с автоматами и с дубинками, он услышал чьи-то крики неподалеку:
– Вот она! Которая с красными розами!! Вон!!! Мужик… он прячет ее за собой!..
Звук отпираемой двери заставил его вернуться в день нынешний.
– Анохин!
– Сергей Николаевич… года рождения… статья…
– С вещами на выход!
Глава 8
Ах, злые языки страшнее пистолета
В помещении, если не считать Анохина, находились еще пятеро человек.
Все в камуфляже. В отличие от бутырских или вятских тюремщиков, у этих не было никаких знаков отличия. Вернее, отличие было, но вряд ли подмеченная Анохиным деталь как-то могла помочь установить принадлежность всех этих людей к тому или иному подразделению ГУИН: