владел наукой фикха и знал хадисы. Им написаны книги по этой тематике.
Среди лиц, которые указываются в качестве учителей Мир Дамада, мы не найдем известных, выдающихся философов. Именно поэтому некоторые исследователи26 считают, что о Мир Дамаде следует говорить по-другому. Действительно, этот учитель сыграл важную, определяющую роль в появлении и научном росте великих ученых и философов, однако история человеческой культуры и цивилизации знает много примеров того, как ученики становились объектом восхищения своих учителей. Одним из них является Абу Али Сина, авторитетнейший из философов исламского мира. Среди его учителей нет никого, кого можно было бы поставить в ряд великих философов. Мир Дамад полагал, что его можно сравнивать с такими мыслителями, как Ибн Сина и аль-Фараби.
Нет никакого сомнения в том, что если бы не Мир Дамад, философская школа Исфахана не развивалась бы известным нам образом. Эта школа характеризуется идеями, которые очень близки и созвучны хадисам членов рода пророка (мир с ними!). Великие ученые, которые взросли в этой среде, не только хорошо знали Коран и комментарии к нему, но и были исключительно сведущи в хадисах от непорочных имамов (мир им!). Мир Дамад был самым первым, кто пошел по этому пути. В своей книге «Небесные просачивания в толковании имамитских хадисов» он не только непосредственно комментировал предание, но и останавливался на многих важных, фундаментальных философских проблемах. Мало в какой книге можно встретить столь широкий подход.
Переезд из Исфахана
Эпоха Сефевидов была благоприятным временем для ученых и мыслителей, им было позволено вести дискуссии, заниматься преподаванием, писать трактаты и распространять свои идеи. С другой стороны, тогдашнее правительство назначало исламских улемов на должности по управлению вакуфным имуществом, школами, мечетями, а также преподавателями, имамами мечетей, ответственными за траурные религиозные обряды и т. д. Очевидно, что в такой ситуации в число настоящих ученых пытались затесаться и люди, которые только изображали из себя улемов, а на самом деле преследовали свои корыстные цели и желали прибрать к рукам как можно больше мирских благ.
Шейхзаде. Случай в мечети
Миниатюра. Диван Хафиза. 1526–1527 гг.
Были и такие ученые, которые не из зловредных побуждений, а исключительно в силу собственного простодушия и под влиянием других выступали против новых, глубоких идей. Садра оказался в Исфахане в такой неблагоприятной атмосфере. Так как он не стремился занять государственный пост, но в то же время принадлежал к благородной семье, он совершенно откровенно и без оглядки на других, что не свойственно стяжателям мирских благ, стал излагать свои высокие идеи. Его труды показывают, что он в некотором роде выступил против ряда теологов, правоведов, ахбаритов, суфиев и философов. Обращаясь к факихам небезупречного поведения, он в своем «Месневи» писал:
Весь мир для него был, как сон,
А радости мира были у него, как ночная поллюция.
О ты, кто внешне украсил себя