и его сослуживцы, включая командование – иначе вероятность утечки многократно бы возрастала. Но в случае необходимости пароль запрашивается в специальной базе и может быть применен – в том числе в полевых условиях, без использования какого бы то ни было оборудования. Все ясно? – преподаватель вновь навис над ухом Ивана, словно, по его мнению, Голицын был единственный из присутствующих, кому могло быть что-то неясно.
– Так точно, – буркнул тот.
– У кого есть какие-нибудь вопросы по этой части занятия? – спросил психотехник, продолжая торчать рядом с Голицыным.
Вопросы у Ивана были, но дабы окончательно не опозориться, он решил быть нем, как партизан на допросе.
– Разрешите, нард-кор Швур? – в отличие от Голицына, Генка Семак подобными комплексами не страдал.
– Да, курсант.
– А нам тоже присвоят такие пароли?
– Присвоят? – переспросил, словно задумавшись о чем-то своем психотехник. – Нет, конечно. Не присвоят. А уже присвоили. Или чем, по-вашему, я тут все это время по углам занимаюсь?
В отличие от завтрака и обеда, проходивших в узком кругу национальных делегаций, ужин в Школе был задуман как событие масштабное, своего рода официальное подведение итогов прожитого дня. В большом круглом зале были сервированы девять столов – два на семь мест, остальные – на шесть. Первый предназначался для преподавателей Школы, второй – для кураторов, остальные – для курсантов.
Три стола – преподавательский, кураторский и один из курсантских – были накрыты красными атласными скатертями и плотно заставлены всевозможными блюдами. На шести других кроме белых накрахмаленных салфеток и аккуратных металлических табличек с номерами, ничего не было.
Взяв в руки пластиковый поднос, Иван встал в конец небольшой очереди, выстроившейся перед прилавком у стены, куда по пологому желобку одна за другой скользили закрытые прозрачными крышечками тарелки, наполненные чем-то, напоминающим по виду плов. Курсанты брали себе по одной, после чего направлялись к следующему прилавку, где, отстояв еще одну короткую очередь, получали стакан с напитком и столовые приборы.
Проделав все эти нехитрые действия, Голицын обернулся лицом к залу. Его товарищи уже заняли свои места. Причем двое – Глеб и Пашка – сидели за привилегированным красным столом. Иван вздохнул: ему сегодня такое не светило.
Места за ужином – за исключением, разумеется, преподавательских и кураторских – распределялись согласно указаниям большого табло на стене. Атласная скатерть и изысканные блюда полагались шестерым курсантам, имевшим в своем активе наибольшее количество призовых баллов. По этому показателю Соколов и Хохлов сегодня были в лидерах – и не только в российской делегации, но и во всей Школе. Также, согласно табло, в почетную шестерку по итогам первого учебного дня попали два китайца, американка и японец.
Найдя