кофе в руке, он чувствовал себя настоящим человеком. Таким, каким он был на самом деле. Сейчас он получал истинное удовольствие, что не надо надевать на себя эту глупую маску, не надо притворяться и бояться сделать что-то не так или что-то не то сказать. Здесь он мог спокойно думать и мечтать, строить свои планы, не обращая никакого внимания на вселенную, даже вопреки ей. А планов у этого человека было великое множество.
Вот и теперь он думал, что делать дальше. Много лет подряд он вынашивал этот план, рассматривая множество вариантов, отказываясь от многого. Два года ушло на то, чтобы «приручить» этого упрямца Джуса, а в нужный момент окончательно подмять его под себя, сломать. Сделать его, наконец, своей правой рукой и хорошим исполнителем задуманного. И, в конце концов, единственным человеком, от которого не нужно ничего скрывать.
Дорен не сомневался в своих способностях, но Джуса молод и многого не умеет, хотя его амбиции, до недавнего времени дремлющие в голове, значительно увеличивают шансы на успех задуманного мероприятия.
Дорен гордился собой. Он так правильно и легко описал смерть хранителя, и так жалобно поведал о своей судьбе, и жизненной несправедливости, что этот глупец Джуса, без малейших сомнений, принял его сторону.
Старик снова вспомнил последние минуты жизни хранителя:
Как он держал руками, торчащий из живота нож. Как поднял глаза на Дорена, но в них не было ни капли страха или злости. Казалось, он даже не удивился. И эти его последние слова, которые давались с большим трудом:
– Я ждал этого, Дорен… Ты слишком рано пришел в разумный мир. Ты – разрушающая энергия…. Я… пытался вытащить тебя… Прости, но я не смог… помочь… Таков твой путь.
Дорен, который сам не мог до конца осознать содеянное, остолбенел. Он стоял на месте, как вкопанный и смотрел на давнего друга, пребывая в полной растерянности. Он не мог поверить своим ушам.
– Чуть-чуть тебе не хватило воли… терпения… Через два дня ты должен был переродиться… Два дня, Дорен. – Хранитель тяжело дышал, жизнь постепенно утекала из его тела. Его энергия медленно, но верно сгущалась над головой, образуя энергетический шар. – Каких-то два дня… и ты не смог совладать со своей злостью… Я умру, но ты никогда не получишь книгу, теперь она – это я… И я остановлю тебя любой ценой… Потому что ты – моя ошибка…
Дорен потерял дар речи. Он не мог вымолвить ни слова. Неописуемые чувства поглощали его. Это была и ненависть и обида, горечь и злость с яростью одновременно. Голова разрывалась на части:
– Два дня… Почему?! Ты не мог так поступить со мной! Ты должен был рассказать мне. А вместо этого ты утешал меня как маленького ребенка и наслаждался моим горем, моими страданиями! Я ненавижу всех вас! Я ненавижу тебя!
Мужчина бросился к Хранителю и еще глубже погрузил нож в его тело:
– Ненавижу тебя! Умри!
Дорен рыдал. Крупные капли слез, не останавливаясь, скатывались по щекам. Ему было очень больно.