в таких вещах.
– Да, но…
– Не в рангоуте дело. В ощущениях.
– Хорошо, но ведь…
– Ерунда. Грязной работы я не боюсь. Ты же ведь меня знаешь.
– Знаю. Тебя все время что-нибудь увлекает.
Графиня обиделась. А граф ничего не сказал. Во-первых, он был не в настроении спорить, во-вторых, спорить с графиней было занятием совершенно бесполезным, ну, а в-третьих, графиня все равно никуда поехать не могла: в доме не было денег даже на поездку в Эстонию. О чем граф и сообщил жене. – в дипломатической форме
– Надеешься, что я остыну и передумаю? – прищурилась ее сиятельство. – Ничего, фрегат не уплывет, догоню в другой раз. И потом, в свете нашей неэлегантной реальности: я ведь могу устроиться на круизное судно.
На круизные суда с таким английским, как у графини, не берут, так что и беспокоиться графу было не о чем.
– И кстати, – сказала ее сиятельство. – Мне понадобятся деньги. На подготовительные курсы и, если судно будет не европейским, рабочую визу. Остальные расходы компенсирует агентство.
Она взглянула за окно, где ветер гнал тяжелые ночные тучи, и добавила:
– Черт возьми, но ведь почти то же самое написано у меня в романе: «…остальные расходы берет на себя агентство…».
Узнав новость, Светозар Чернов пришел в ужас. Он представил себе графиню на палубе, надраивающую медные части. Графиня тоже представила именно это – без особенного восторга. Но иначе было никак: чтобы роман был настоящим, все и должно быть по-настоящему.
Если бы не сомнительное состояние финансов, если бы не фамильные бриллианты, давно осевшие в ближайшем ломбарде, вполне возможно, что эта история сложилась бы как-нибудь иначе. Но официанткой на круизный лайнер брали только через год посещения курсов, денег на них не было, и вышло так, как вышло.
К ноябрю 1909, простите, 2009 года графинин ноутбук украсил свой рабочий стол схемой китобоя в разрезе. За утренним кофе графиня почитывала ньюбедфордский «Китобойный листок». «Китобойный листок» был подарком Светозара, у которого, по всей видимости, тоже дул попутный ветер, потому что подшивка газет была за конец-апреля – начало мая 1905 года, и именно в это время происходили события в романе графини. Еще графиня изучала работу гарпунной пушки и порядок упаковки линя из манильской пеньки. Сто десять раз прослушала звуки останавливающегося поезда и рев пароходной трубы. Подробно изучила этнический состав посетителей баров в Кейптауне и проценты, взимаемые тамошними ломбардами.
Так, проведя на китобое без малого год, до самого апреля 1906 года, питаясь гнилой солониной, червивыми сухарями и жестоко страдая от фурункулеза, мы пересели на поезд и направились в Сан-Франциско.
Город был еще спокоен, но штормовой ветер становился все ближе. Еще день-два, и…
Первым исчез графский кабриолет. Затем домоуправление пообещало отключить электричество и горячую воду – и обещание сдержало. И хотя через два часа все включили – графу опять поверили на слово, такой уж он человек, – было совершенно ясно, что