чтобы попасть к намеченной цели.
Она сняла темные очки. Лучше было б сделать это раньше, чтобы не привлекать внимание. Теперь об этом постоянно придется помнить. Народу много, но ее очередь подошла чуть раньше, чем нужно, поэтому она отвернулась, сделав вид, что не заметила, как какая-то проныра пролезла вперед, и в результате оказалась именно у того окошка, которое наметила. У преступников тоже есть свой бог-покровитель. Она постаралась придать голосу твердость, притворилась, что роется в сумке, когда спрашивала билет до Гренобля на 18:30.
– Сейчас посмотрю, остались ли еще места, – ответил служащий и застучал по клавиатуре.
Об этом она не подумала. Теперь она не могла ни поменять пункт назначения, ни отказаться от билета – это осталось бы в памяти кассира, который в данный момент вглядывался в экран, дожидаясь ответа центральной службы. Она не знала, что делать, подумала, не повернуться ли и уйти – на другой вокзал, чтобы уехать в другое место.
– Сожалею, – ответил наконец кассир, впервые глянув на нее, – но на этот поезд мест нет.
Он набрал что-то на клавиатуре.
– Остались места на двадцать сорок пять…
– Нет, спасибо… – Она ответила слишком быстро. Попыталась улыбнуться: – Я подумаю…
Почувствовала, что все обернулось неправильно. Она сказала нечто, не заслуживающее доверия, не то, что сказала бы в подобном случае обычная пассажирка, но ничего другого ей просто не пришло в голову. Прочь отсюда, немедленно. Она взялась за сумку. Следующий пассажир уже стоял за ней и ждал, пока она освободит место, нельзя терять времени, она повернулась и ушла.
Теперь предстояло подыскать другое окошко, другое направление, а заодно и другую стратегию: спросить так, чтобы была возможность выбрать без колебаний. Несмотря на проведенный ею тщательный отбор, Софи леденила мысль, что кассир мог ее запомнить. В этот момент она заметила вывеску «Герц»[2] в вестибюле вокзала. На этот час ее собственное имя уже известно и объявлено в розыск, но не имя Вероники Фабр. Она могла расплатиться наличными или чеком. А машина означала мгновенную независимость, свободу передвижений, и эта мысль затмила все; она уже толкнула стеклянную дверь агентства.
Двадцать пять минут спустя недоверчивый работник агентства заставил ее внимательно осмотреть темно-синий «форд-фиесту», чтобы убедиться в его замечательном состоянии. Она ответила ему вымученной улыбкой. У нее было время подумать, и теперь она чувствовала прилив сил – впервые за последние десять часов. От нее, безусловно, ждут, что она постарается как можно быстрее выбраться из Парижа. В ближайшее время ее стратегия будет основана на двух решениях: сегодня вечером снять комнату в какой-нибудь гостинице в парижском предместье, а завтра купить новый номерной знак и инструменты, чтобы установить его на место старого.
Петляя