в глубине зала. Огромным усилием заставила себя думать. Прежде всего следовало определиться в пространстве. Она сидела в глубине зала и лихорадочно всматривалась в лицо приближающегося официанта, взгляд ее быстро обежал помещение, прикидывая, каким путем она сможет рвануть к выходу, если… но ничего не произошло. Официант не задал никаких вопросов, только смотрел на нее так, словно все ему надоело. Она заказала кофе. Официант устало направился к стойке.
Вот так, сначала определиться в пространстве.
Улица Тампль. Она в… трех, нет, в четырех остановках метро от дома. Да, в четырех: «Тампль», «Республика», пересадка, потом… Какая же четвертая остановка? Господи ты боже мой! Она сходила на ней каждый день, она ездила по этой линии сотни раз. Перед глазами стоял вход, лестница с железными перилами, на самом углу газетный киоск с продавцом, который вечно повторял: «Ну что за погода, блин?! Сплошное дерьмо!»
Официант принес кофе, рядом положил кассовый чек: один евро десять центов. А деньги у меня есть? Сумочку она поставила перед собой на стол и даже не осознала, что сумочка при ней.
Память отключилась, в голове пусто, она двигается автоматически, не отдавая себе отчета в собственных действиях. Именно так все и случилось. Именно поэтому она и убежала.
Сосредоточиться. Как же называется та проклятая станция? Приезд сюда, сумка, часы… Что-то действует у нее внутри, словно их теперь двое. Меня двое. Одна дрожит от страха, сидя перед чашкой остывающего кофе, а другая – это та, которая двигается, берет сумку, забывает часы, а теперь как ни в чем не бывало возвращается к себе домой.
Она обхватывает голову руками и чувствует, как текут слезы. Официант смотрит на нее, продолжая протирать стаканы фальшиво небрежными движениями. Я сумасшедшая, и это заметно… Надо уйти. Встать и уйти.
Ее встряхивает внезапный выброс адреналина: если я сумасшедшая, возможно, все эти картинки фальшивые. Возможно, это всего лишь кошмар наяву. Она просто отключилась от реальности, заблудилась в вымышленном мире. Да, это ночной кошмар, и ничто иное. Ей почудилось, что она убила ребенка. А утром она испугалась и убежала? Да, я испугалась собственной фантазии, вот и все.
«Бон-Нувель! Вот как называется эта станция метро, «Бон-Нувель»! Нет, там была еще одна, как раз перед этой. Но теперь название всплывает само собой: «Страсбург – Сен-Дени».
Ее станция называется «Бон-Нувель». Она совершенно уверена, теперь она ясно ее представляет.
Официант странно на нее поглядывает. Она расхохоталась во весь голос. Она то плачет, то вдруг начинает хохотать.
Реально ли все это? Надо бы удостовериться. Для очистки совести. Позвонить. Сегодня что? Пятница… Лео не должен идти в школу. Он дома. Лео должен быть дома.
Один.
Я убежала, а ребенок остался один.
Надо позвонить.
Она хватает сумочку, раскрывает, словно раздирая ее на части. Роется внутри. Номер в памяти телефона. Она вытирает