путы любых зависимостей, страхов, любой несвободы, как внешней, так и внутренней. Он сам был против того, чтобы его почитали как Бога или пророка. Об этом говорит тот факт, что к концу своей земной жизни он отказался от приставки Бхагван Шри в своем имени, которая часто воспринимается как имя Бога. Его ученики стали именовать его Ошо – так в Древней Японии называли духовных наставников. Ошо – это даже не имя человека, а обозначение бескрайней красоты и полноты бытия, которую несут в себе настоящие просветленные Мастера, каким был Раджниш.
Чандра Мохан Раджниш, ставший впоследствии Ошо, родился 11 декабря 1931 года в индийской деревне, в обычной семье небогатого торговца. С детских лет он задумывался о смысле жизни, очень рано приобщился к духовным поискам, к медитации. Окончив университет, он стал профессором философии. В 1960-е годы оставил преподавательскую деятельность и полностью посвятил себя работе с учениками в организованных им школах и лагерях медитации. Ашрам в Пуне существует с 1974 года. С тех пор популярность Ошо во всем мире начала стремительно расти. В Пуну постоянно съезжаются искатели духовных истин практически из всех стран.
Неоднократно вокруг Ошо и его ашрама разыгрывались драматические события. Были и расколы среди последователей, и предательства учеников, и преследования властей. Но сам он, став просветленным еще в возрасте 22 лет, считал, что внешняя биография не имеет никакого значения, если живешь своими внутренними законами. Ведь что бы ни происходило вокруг, ничто не может выбить тебя из состояния Божественной гармонии, мира и любви, которое и есть настоящая твоя суть. А значит, ты сам можешь творить свою жизнь по своим собственным законам, наполняя ее светом и любовью.
Ошо ушел за грань земного бытия 19 января 1990 года. Его последователи и ученики продолжают его дело, ашрам в Пуне действует и поныне. И сам Ошо, как они уверены, незримо присутствует там.
Я на удивление легко принял все условия существования в ашраме. Даже необходимость облачаться на медитации в одинаковые бордовые одежды не вызвала у меня никакого внутреннего протеста. Я чувствовал, что все происходит именно так, как нужно, как и должно происходить.
Когда я в первый раз увидел Ошо, меня словно молнией пронзило: я внезапно вспомнил то мое необычное сновидение. Лицо, глаза, мелькнувшие тогда передо мной – не был ли это сам Раджниш, пришедший ко мне во сне? Догадка показалась мне совершенно дикой, но и сейчас я порой думаю, что может и впрямь это был он, ведь его глаза трудно перепутать с другими…
Он по-настоящему потряс меня. Очень трудно передать словами, какое впечатление производил этот человек. Даже человеком его назвать трудно – он был, безусловно, чем-то бо́льшим, чем человек. Его глазами смотрела на нас сама Вселенная. Он не делал ничего особенного – просто сидел в большом кресле и говорил. И вместе с тем в нем ощущалась какая-то огромная сила – любящая, добрая и необыкновенно притягательная.
Ошо говорил по-английски, и я впервые порадовался тому, что долгие