.

раньше жили древние, кому не на кого было полагаться? Наверно, не только грабили. Но и прятали все, что можно спрятать, тем и жили. Но почему-то государство веками делает вид, что оно благодетель, может все. Тут скрыт какой-то секрет.

      – Почему же народ недоволен?

      – Ты не прав, – подзуживал Савел. – Народ пассивен, его нужно подгонять к Эдему. Пусть это и безрезультатно, зато все в движении, все заняты. Это лучше, чем провалиться ко всем чертям.

      Возражать ему не хотелось.

      7

      Регулярные вызовы в Орган расследований наводили на тревожные мысли.

      Снова казенное учреждение со стандартными столами и голыми деревянными скамьями, спертым воздухом, порожденным вековой тягомотиной скученных вместе людей, все время занятых изнурительной писаниной судебных бумаг.

      На этот раз я составлял анкету с неожиданными вопросами о личной жизни и участии в движениях, докапывающихся до чего-то самого интимного, нужного их самопожирающему богу.

      И снова вихрастый бойкий следователь в серой мантии дружелюбно глянул из-за бумаг:

      – Ты оставил 20-верстовую зону. То есть преступление.

      – Мне разрешили…

      – У тебя было предписание, до какого места можно ходить.

      Наконец, следователь радостно выложил, зачем пригласил на беседу.

      – На тебя подали в суд. За клевету на существующую систему. Твои знакомые нобили. Пока можешь быть свободным. Но нельзя выходить из дома. Ты под домашним арестом. Имай, это честь для преступника, и мы пошли против воли раздосадованного населения.

      И выписал мне повестку.

      У меня было чувство, как, наверно, у Галилея перед Святой палатой инквизиции.

      Свободный художник Савел посмеивался.

      – Все естественно. Насилие заложено в природе. Ты сам рассказывал что-то неслыханное о космосе. Сплошь жуть! Планеты вонзаются друг в друга – дрызг! А солнечный ветер? Дыхание смерти. Так что, опалит, если окажешься рядом. Слава богу, сама собой смерть не приходит, даже в старости. Только при сшибке миров, природных ли, человеческих.

      Я не был согласен.

      – Каждое энергетическое тело совершает свой круг. Преждевременно ничего не должно совершаться. Может быть, только у вас.

      – Откуда ты знаешь, что преждевременно? Другая сила, чтобы не погибнуть преждевременно, сохраняет себя, сталкивая другую в бездну.

      – Так было в варварские времена становления вселенной. Сейчас все планеты крутятся по своим орбитам.

      – Вот видишь, и ты за консервацию! Кто же потерпит, если все, что создано, полетит коту под хвост.

      – В моем мире нет такой ситуации.

      – Главное, не быть одному. Меня с детства воспитывали в общине. Совместный труд на полях в провинции, отряды юных гуннов, общие цели. Все были вовлечены в общее дело.

      – Вот и воспитали в ксенофобии. То есть в ненависти к опасному чужому.

      – Ну, и что? – вздохнул он. – Ты вот говорил о каких-то фашистах. Но что делать, если только в общности, людной казарме уходит страх? Не хочется потерять род.

      Взаимное раздражение было