какие.
Одним словом, мне не пришлось долго ее уговаривать. Самому же мне было приятно от того, что родственница Людвига, тем более такая симпатичная, остановилась у меня.
Покончив с трапезой, мы поднялись наверх, где я предложил Ладе расположиться в моей спальне, а сам устроился в комнате напротив, рядом с гостиной. Я поступил так потому, что ведущая в спальню дверь, единственная из всех, запиралась на засов, а на окно не далее как вчера я на всякий случай поставил металлическую решетку. Пусть уж моя ни о чем не догадывающаяся гостья будет в большей безопасности. О себе я уже не так беспокоился, наверное привык к постоянному ожиданию новых нападений. К тому же к моим милым друзьям – кочерге и тесаку – присоединился теперь еще и газовый пистолет. Не хватало только базуки и противопехотных мин.
Ночью, во сне ко мне явился Людвиг, весь окровавленный, но счастливый оттого, что успел как раз вовремя на нашу с Ладой свадебную церемонию, которая почему-то проходила в районном управлении внутренних дел. Обеспокоенный Теодорский вежливо, но настойчиво уговаривал Людвига смыть с себя кровь, но тот отнекивался, утверждая, что еще успеет это сделать.
Проснувшись наутро, я четко во всех деталях вспомнил свой странный сон. Немного поразмыслив, я пришел к выводу, что, во-первых, вероятно, с того света ко мне взывает мой друг, требуя отмыть его кровь местью и расправой над убийцей, и что, во-вторых, я с первого взгляда очарован его сестрой (НЕУЖЕЛИ ВЛЮБИЛСЯ?!), но вот к лучшему это или нет – этого я пока сказать не мог. Как говорится: поживем-увидим.
Позавтракав, мы отправились в город, так как на сегодня были назначены похороны Людвига. Как ни странно, но процессия растянулась на сотню с лишним метров – народу было достаточно. Помимо наших общих знакомых из мира литературного и кинобизнеса, отдать последнюю дань моему другу собрались многочисленные поклонники его творчества. Мы с Ладой шли сразу за гробом, и я с тревогой поглядывал на свою спутницу. Взгляд ее как будто остекленел, она словно ничего не замечала вокруг себя. И лишь когда гроб опустили в могилу, и вниз упала первая горсть рыхлой земли, она не выдержала и громко разрыдалась, уткнувшись в мое плечо.
Обняв всхлипывающую девушку за плечи и нежно гладя ее волосы, я как мог, старался успокоить ее. Вскоре она взяла себя в руки, с благодарностью посмотрела на меня. Боже, какая же она все-таки милая и чудесная! Ее слегка припухшее от слез лицо показалось мне в этот момент еще прекрасней. Продолжая шептать ей слова утешения, я незаметно окинул взглядом толпу, приметил неподалеку от нас Николая Теодорского. Он сочувственно кивнул мне.
Когда все закончилось, мы поспешили на стоянку автомобилей, где я припарковал свой «Вольво». За кладбищенской оградой нас поджидал следователь, облаченный в свой неизменный шерстяной джемпер. И как ему в нем только не жарко? Поздоровавшись, я представил их с Ладой друг другу.
– Примите мои соболезнования, – просто, но с участием в голосе обратился он к моей спутнице, затем повернулся ко мне, – если появится что-то новое, Иван, сразу же сообщите