дверью к нему она остановилась и некоторое время прислушивалась – не хотелось ей встретиться там с мужем.
Внутри царила тишина, а потом послышался негромкий голос профессора. Он напевал известную песню «Мани-мани-мани» о власти денег. Значит, он один.
Ксения стукнула в дверь костяшкой пальца.
– Заходи, Ксения, – откликнулся из-за двери профессор.
– Здравствуй, Лев Христофорович, – сказала Ксения. – Как ты догадался, что это я скребусь?
– Дедукция, мой друг, дедукция, серые клетки моего головного мозга вычислили, что если в семье Удаловых зародилась проблема и побеседовать о ней ко мне пришел Корнелий Иванович, то неизбежно скоро заявится и другая сторона конфликта. Правда, я не думал, что так скоро. Садись, Ксения, рассказывай.
– А ведь он сознался, – ответила Ксения, но села в новое кресло, купленное в Швеции одним из почитателей профессора, который полагал, что Минц в последнее время меньше делает открытий, потому что старое кресло совсем протерлось – пружины наружу! – Если этот мерзавец признался, тогда я молчу.
– Он ни в чем не признался, – возразил Минц. – И боюсь, что Корнелию не в чем признаваться.
– Помолчи, Лев, – отрезала Ксения. – Иначе я и за тебя примусь. Позорно покрывать мужикам друг дружку.
Минц оробел.
Человек – существо многоплановое. Минц – не прост, как хронометр. И потому не всегда последователен в своих поступках. Поставьте Льва Христофоровича на подиум в том зале, где дают Нобелевские премии, и предложите прочесть нобелевскую речь без бумажки. Он это сделает спокойно. Его не смутят даже взгляды членов Шведской академии или улыбка шведского короля. Но перед кассиршей в нашем гастрономе он теряется, как школьник, в домоуправление ходит с душевным трепетом, а Ксения Удалова способна довести его до дрожи в конечностях.
Он знал, что визит Ксении – дело решенное и близкое, он знал, что Ксения потребует от него защиты от мужа, он все предугадал и предусмотрел, но ответить отказом, что было единственным разумным действием с его стороны, он не смог.
– Тогда рассказывай о симптомах, – вздохнул он. – Чаю хочешь?
– Я уже ничего не хочу.
– Говори.
– Не знаю, что здесь мой благоверный плел, но я тебе со всей ответственностью заявляю: седина в бороду, бес – в ребро. Ты меня понимаешь?
– Корнелий не производит такого впечатления.
– А ты не девица, чего тебе производить. А вот существо в юбке для него... ах, что тут говорить! Удавлюсь!
– Вот это лишнее.
– Знаю, что лишнее. Лучше его удавить, но рука не поднимается.
– Ксения, не отвлекайся.
– Хорошо, не буду. Ты ихнюю бухгалтершу видел?
– В стройконторе?
– Вот именно. Не видел? Я тебе скажу – крокодил с острова Комодо. Сухопутная тварь.
Ксения просмотрела немало познавательных программ по телевизору, и поэтому для нее крокодилы с острова Комодо были существами понятными и не чужими.
– Продолжай, – сказал Минц.
– Дальше – хуже. У нас в молочной продавщица – это раз,