Вроде бы засухи нет, зима на дворе, всё завалено снегом – и тем не менее Город активно горит. Все понаделали себе печек из чего придётся, отапливаются кто как может, так что о какой-либо пожарной безопасности даже и говорить не приходится. Удивительно и странно: кирпичные дома полыхают не хуже деревянных.
Сейчас уже и не вспомню, видел ли я в Москве живьём хотя бы один пожар. О пожарах я обычно узнавал из телевизора и то, как правило, о каких-то глобальных, с множественными жертвами и большой площадью возгорания. Да, и в таких сюжетах обычно под занавес показывали какого-нибудь бравого пожарного начальника (в каске и с мужественным закопчённым лицом), который уже рапортовал об успешном тушении и всяческих мерах по предотвращению.
В Городе не функционирует ни одно пожарное депо, поэтому любое возгорание – сугубо личная проблема возгоревшихся. Горожане с этой проблемой справляются из рук вон либо не справляются вовсе. Как-то уже образовалась нехорошая «традиция»: если не успели потушить отдельно взятую квартиру и занялась соседняя, то в итоге обычно выгорает дотла весь дом. Потом погорельцы вынуждены среди зимы искать себе убежище, и далеко не у всех это получается.
Нет, погреться пустить – не проблема.
Но, напомню, в Городе свирепствует голод. Понимаете, да? Они ведь практически голые, без запасов, без одеял, без сменной одежды, у них всё сгорело. Так что скверная шутка мирного времени «лишний рот хуже пистолета» – она теперь вроде как уже и не шутка вовсе.
Часа за полтора до рассвета с левой оконечности сквера в сторону ворот хлебозавода начинается движение.
То есть мы тут прилежались, присмотрелись, привыкли к шевелящимся сгусткам тьмы на краю сквера, которые регулярно мигрируют в тыл и обратно (представляете, эти балбесы отползают за кустики покурить и чёрт там знает что ещё поделать)…
И вдруг – раз-два, и эти сгустки организованно потекли к воротам!
– Мужики, гляньте – ЭТИ там поползли, что ли?! – первым движение заметил зоркий сокол Гена.
– Ох ты, мать твою… – огорчился Иван. – Точно, дуракам закон не писан… Так, ребята, приготовились. Как всё начнётся – рывок к забору. По прямой, кратчайшим путём.
Через пару минут у ворот разом вспыхивают несколько фонарей и тотчас же начинается стрельба.
– Ждём, когда все во двор втянутся! – взбудораженно уточняет Иван. – Нинок, ты в замыкании идёшь.
– Есть, – по-военному отвечает Нинель и, придвинувшись ко мне, обдаёт ухо жарким дыханием: – Ты смотри там, не лезь на рожон!
– Угу, обязательно…
Мы лежим, вжавшись в снег, лихорадочно раздёргиваем целлофановые пакеты на стволах и ждём, когда же они там все втянутся. Было бы славно, если бы они не втянулись, а организованно сдохли всей толпой, но чудес не бывает, всё в этом проклятом Городе приходится делать своими руками.
Вскоре фонари исчезают из виду, над забором начинают хаотично скакать световые столбики, а вся совокупная стрельба, если будет позволено так выразиться, перемещается во двор.
– Пошли! –