на ней мамой. Какая-то пожилая женщина была с мамой, кто-то проносил в тазу горячую воду… Рождение нового ребенка, как и всех детей, происходило дома, а крещение на этот раз было в церкви. Но и там мама все время пробовала воду в купели, чтобы была теплой, и хватала отца Леонтия за рукава рясы, боясь, как бы ребенок не задохнулся в воде.
В Боготоле у нас уже не было работницы, и все дела по хозяйству вела мама. Никакой скотины тоже не было. Зато я должна была помогать маме по уходу за ребенком. Осенью я начала учиться в школе, поступив сразу во 2-й класс. Это была школа-четырехлетка. Здание школы стояло на крутом берегу реки Чулым — одного из правых притоков Оби. Моей первой учительницей была Евдокия Архиповна — вот и всё, что я запомнила об этой школе.
Самой знатной в Боготоле была семья Озеровых, имевшая несколько собственных домов. Мы приехали, когда она уже утратила былое богатство, а сам Озеров — состоятельный сибирский купец — умер, и его вдова, про которую папа говорил, что она из обедневших дворян, жила в большом двухэтажном доме с двумя дочерьми и прислугой. Третья дочь была замужем и жила где-то отдельно. Старшая из незамужних дочерей была очень красивая, но со странностями: она совсем не выходила за ворота и ни с кем не хотела встречаться. Гуляла только в своем саду за домом, где было много цветов, которые она сама выращивала. В селе о ней ходили разные слухи, и, чтобы увидеть ее, молодые люди залезали на крыши соседних домов.
Младшая дочь Озеровых Женя была высокой худенькой девочкой с лицом, густо покрытым веснушками, и совершенно рыжими волосами. С ней я подружилась, когда мы переехали на другую квартиру в один из домов Озеровых, расположенный чуть наискосок от дома, где жили они сами. Родители сняли только второй этаж, а первый этаж оставался пустым, и его окна всегда были закрыты ставнями. Двор и огород, как почти у всех домов в селе, были обнесены высоким забором из досок, плотно прилегающих друг к другу. Высота забора намного превышала человеческий рост.
В новую квартиру мы переехали осенью 1918 года, когда я пошла в школу. В школе я подружилась с двумя девочками из своего класса. Одна из них, Валя, была дочерью местного врача, тихая и милая хорошо воспитанная девочка. Другая, Нюра, была из зажиточной крестьянской семьи Некрасовых. Женя Озерова училась в той же школе, но уже в третьем классе, она была на год старше. И если с Женей и Валей мы играли почти всегда во дворе дома Озеровых, то с Нюрой ходили в ближайший лес, где росли березы и осины, было много цветов и можно было собирать землянику и сибирскую клубнику — крупные белые ароматные ягоды с розовыми бочками. В Сибири выращивают и садовую клубнику, но называют ее «Викторией», созвучно одному из популярных ее сортов. В обширном, с участками густого леса, дворе дома, где жили Озеровы, возле дальнего забора стояли «гигантские шаги». Так называли своеобразные карусели — вкопанный в землю высокий деревянный столб с вращающимися металлическими приспособлениями наверху, к которым подвешивались