завершения строительства дороги могли быть сорваны все теми же иудеями. Они отказывались работать в субботние дни. Даже если их волокли силой к месту работы, они как упрямейшие из ослов, оставались безучастными. Немалое число из них Апеллес велел казнить, а их кровью, вместо воды, поливать раздробленные камни, но и это не помогало. Приходилось пригонять новых.
Апеллес очень торопился. По сведениям, полученным от знакомых высших офицеров, сам царь Антиох Эпифан намерен возглавить большую карательную экспедицию в Иудею, чтобы пресечь смуту в столь важной гипархии.
По планам Антиоха, Иудея была обязана в значительной степени пополнить царскую казну, опустошенную неудавшейся военной кампанией против Египта Птолемеев.
Дорога была построена в намеченный срок, однако ирония судьбы сыграла злую шутку с наместником Иудеи. Апеллеса уже не было в живых, а дорога оказалась спасением для большой группы иудеев, стремительно двигавшейся к аскалонскому порту.
Шауль понимал, что преодолеть расстояние до Аскалона необходимо как можно быстрее, чтобы упредить высадку войск, высланных Антиохом.
Белесое марево застилало горизонт. Полуденное солнце, подобно гигантскому шару разъяренных пчел, беспощадно жалило изнемогавших людей, терзало раненых. Пересохшая земля, зиявшая глубокими трещинами, ощетинилась побуревшей травой. Среди этой травы грозно возвышались серебристые стебли колючих барканов. Их верхушки дымились невесомыми семенами.
Питьевая вода была на исходе. Изредка попадались ручьи. К ним туту же тянулись животные, торопились люди, но, раздвинув зеленую поросль, с разочарованием обнаруживали твердую, чуть влажную землю.
Это безводье забирало последние силы у изможденных воинов.
Выносливее всех оказались женщины. По ходу движения отряда, они подносили по глотку воды крайне обессиленным, подносили мужчинам чуть влажные финиковые плоды.
При виде тяжелых страданий раненых, Шифра пришла в себя, проснулся её природный зов врачевания. Она очнулась от оцепенения, вызванного гибелью брата. Прикладывала охлаждающие компрессы больным, ухитрялась на ходу менять перевязки, срезала, попадавшиеся на обочинах, верхушки чабреца, шалфея, мяты или базилика и тут же пускала их в дело, подмешивая к питьевой воде или к разбавленному вину.
Рядом с ней постоянно находилась Эста, хотя её ограничивал явно округлившийся живот. Подруги ни на секунду не отрывались друг от друга и со стороны было видно обостренное внимание Шифры к положению Эсты. Она незаметно принимала на себя все тяготы, которые считала опасными для состояния подруги.
Глядя на них, Шауль понемногу успокаивался. Дружба женщин, их трогательная забота об ослабевших воинах и друг о друге, возвратили ему столь необходимую уверенность.
Эти две красивейшие из женщин служили образцом, как надо вести себя в трудных условиях. Он безмерно гордился сестрой, а Шифра вызывала у него неизвестное ранее благоговение. Она сама, не зная того, овладела его сердцем, заполнила душу