отличным собеседником, действительно разбирающимся в вопросах искусства. И она смогла по достоинству оценить его любовь к выбранной профессии и уверенность в собственном успехе, ведь он не просто хотел подняться по карьерной лестнице, а действительно любил и ценил те произведения искусства, с которыми ему доводилось работать.
Благодаря своему происхождению, Эйвери доводилось неоднократно сталкиваться как с людьми, глубоко ценившими картины, скульптуры и прочие произведения искусства, так и с теми, кто считал их лишь очередным выгодным вложением денег. И она уже давно научилась различать эти два типа людей. В отце уживались оба этих качества, и именно поэтому к нему так часто обращались различные люди, музеи и галереи с просьбой высказать свое мнение по различным вопросам и оценить некоторые произведения.
И Маркус в этом походил на ее отца. Он очень многое знал, тщательно обдумывал свои слова и при этом, что было хуже всего, еще и явно горел неподдельной страстью к искусству. Так что, когда они дошли до кофе и клубники со сливками, Эйвери вдруг поймала себя на том, что не хочет, чтобы этот вечер заканчивался.
В отличие от обычных ее кавалеров Маркус за весь ужин выпил лишь один бокал вина и, что было уж совсем необычно, не пытался напоить ее после того, как закончил пить сам. И самой большой неожиданностью стала его внимательность и обходительность, ведь после краткого телефонного разговора месяц назад и бесконечных звонков и писем, на которые она не отвечала, Эйвери представляла себе его как настырного и навязчивого. А он оказался совершенно не таким.
А когда Маркус уже попросил официанта принести счет, Эйвери вдруг поняла, что была бы рада познакомиться с ним при других обстоятельствах, при которых он бы не пытался раздобыть коллекцию ее покойного отца. И эта мысль ее резко отрезвила, ясно напомнив, что она пытается разглядеть за этим ужином то, чего там на самом деле нет, для Маркуса Прайса она всего лишь средство раздобыть желанную коллекцию. И не стоит об этом забывать.
Официант положил счет на стол, и Эйвери по привычке за ним потянулась, но рука Маркуса перехватила ее на полпути.
– И что ты, по-твоему, делаешь? – спросил он. Выглядел он одновременно озадаченно и уязвленно.
– А как это, по-твоему, выглядит? Разумеется, я хочу заплатить по счету.
И не надейся, – твердо возразил Маркус, отстраняя ее руку. – Просто не верится, как ты могла решить, будто я позвал тебя на ужин, рассчитывая, что ты заплатишь.
– Тогда давай заплатим пополам, ведь сегодня был такой замечательный вечер.
– Эйвери, я пригласил тебя в качестве моей гостьи. Да и в любом случае я никогда бы не стал ждать, чтобы ты платила по счету. – Маркус положил кредитку на стол и подозвал официанта.
– А, понятно. В конце концов, для тебя это лишь работа, – протянула Эйвери.
Маркус бросил на нее еще один взгляд, и теперь на его лице ясно читалось раздражение.
– Ты действительно так считаешь?
– А