Дима, я домой хочу, – капризно хныкнула Маринка.
– Сейчас поедем, только машину найду, – совершенно трезвым голосом ответил парень и уплыл в темноту.
– Маринка-а, – позвала Вика.
– М-м.
– А что ты делаешь? – Вике хотелось поболтать о жизни, о судьбе, о вечных ценностях…
– Пудрюсь.
– Плюнь. В темноте промахнешься.
– Промахнусь, если в тебя плюну, а пуховкой мимо лица трудно промахнуться, – хмыкнула Марина.
– Слушай, а как мы поедем, если он пьяный?
– Не такой уж он и пьяный.
– Нет, пьяный, – уперлась Вика. – Знаешь, сколько аварий происходит по вине пьяных водителей? Я не поеду.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Маринка. – Счастливо оставаться. Надеюсь, к утру ты тут пустишь корни и зацветешь.
– Злая ты. – Вике стало обидно и захотелось плакать.
– Вон она, давай, беремся с двух сторон и понесли, – нарушил идиллию Димин голос.
Из темноты выплыли две фигуры: одна высокая и поджарая, а другая – низенькая и крепкая.
– Это кто? – опасливо поинтересовалась Маринка.
– Наш водитель.
– Би-бип! – радостно возвестила Вика, уносимая в крепких мужских руках. – То ни одного, то сразу двое! Отпад!
– Причем один за руки, другой за ноги, – ехидно пробормотала Бульбенко, спотыкаясь тонкими каблучками на вымощенной дорожке.
На следующий день у Вики ужасно болела голова. Это было единственным значительным последствием минувшего вечера.
– На тебе венец безбрачия, – со знанием дела сказала мама, отпаивавшая постанывавшую дочь крепким чаем, – поэтому они тебя и не видят. Надо пойти снять!
– Мам, я сейчас не могу полемизировать на эту тему, у меня сил нет и язык невкусный, – жалобно ответила Вика, привалившись виском к холодильнику, рядом с которым сидела.
– Язык невкусный, – всплеснула руками мама. – Так ты его не жуй, пьянчужка ты моя!
– Он большой и плохо шевелится, – пожаловалась Вика.
– А ты не шевели, умнее будешь выглядеть. Я сама все сделаю, без тебя. От тебя только согласие надо.
– Если без меня, то я на все согласна, – обреченно кивнула Вика.
– Так говорить нельзя, слово, как и мысль, материально! – немедленно взвилась мама.
– Хорошо, не буду.
– Да ну тебя! Сиди сегодня дома, не ходи никуда. На тебе лица нет.
– Да уж. Никуда не пойду. И хотела бы – не пошла. У меня ноги ломит, и руки, и вообще, может, меня вчера били, а я не помню?
– Иди ляг! Еще сопьешься! Запомни, одиночество – это не самое страшное. Хотя, конечно, удовольствия мало.
И мама грустно задумалась о чем-то своем.
Роман Марины с новым кавалером развивался по обычному сценарию, начавшись непосредственно с кульминационного момента и благополучно перешагнув период романтического принюхивания друг к другу. Дима был сыном богатых родителей, имел собственную жилплощадь, машину, в общем, был пригож со всех сторон. К материальной состоятельности прилагалась неплохая, правда