пустынным улицам, – вспыхнула Алина. – Не надо подо все подводить свою упадническую философию.
– Разумеется, у меня могут украсть мобильник, а то и вовсе столкнуть под поезд. Это кому как повезет. Просто по теории вероятности «повезет» каждому, но в большей или меньшей степени, – Рита снисходительно потрепала подругу по плечу. – Наивная ты, Шульгина, аж до слез. Вот именно поэтому мужики тобой пользуются, а мной – нет.
– Нашла чем гордиться. – Алина не любила, когда кто-то намекал на ее многочисленные неудачи, именно из-за своей многочисленности и похожие то ли на неразборчивость, то ли на неосмотрительность. Она каждый раз совершенно искренне считала, что нашла свой идеал, и не ее вина, что идеал в результате оказывался далек от совершенства. – Лучше уж пусть пользуются, чем я в старых девах до старости доживу.
Михаил Яковлевич, допивший коньяк и считавший, что внучкина проблема уже решена, начал поглядывать на Алю и даже расправил плечи, постепенно перемещаясь все ближе к Шульгиной. Заметив его маневры, внучка пришла в себя и резко прервала философскую беседу:
– Ладно. Сейчас всем спать, а завтра решим. Дед, я подумаю.
– В такую ночь и спать-то жалко. – Михаил Яковлевич приосанился и бодрячком начал наворачивать круги по гостиной, кося глазом на смутившуюся Алину. Как реагировать на пенсионерский натиск, она не знала, но обидеть старика боялась. – Кто со мной на звезды смотреть?
– Я могу, – дверной проем заполнил мощный корпус Нади. – Заодно прослежу, чтобы вы впотьмах не сковырнулись, не ровен час, в канаву какую-нибудь. А то по пьяни чего не бывает. И вам безопасно, и мне приятно, потому как мужчина вы видный, всем на зависть.
Последнее замечание, видимо, примирило Михаила Яковлевича с не первой свежестью спутницы. Он самодовольно хмыкнул, повел плечами и согласно прогудел:
– Я-то да, я-то еще любому плейбою фору дам. Есть еще порох в пороховницах.
– Ну и дед у тебя, – ошалело покрутила головой Алина, когда старик угнал повизгивающую и похохатывающую Надю в темноту.
– Да уж. Дед у меня – ого-го, – с некоторым сомнением в позитивности данного факта подтвердила Маша.
Ночью она не спала. Мысли распирали, теснясь в голове, давя на сердце и заставляя его замирать то от тоски, то от ужаса. Картины будущего рисовались одна чудовищней другой.
Рита тоже не спала. Около двух часов она поскреблась в Машину дверь и замогильным шепотом уточнила:
– Ты там страдаешь и не спишь или решила плыть, как букашка по воле волн в направлении сточной канавы?
– Очень поэтичное сравнение! – Маша распахнула дверь, попутно остро пожалев, что открывается она внутрь, а не наружу. Мучительно хотелось заехать доброжелательнице в лоб.
– Это я еще сынтеллигентничала, – порадовала ее Рита. – В принципе, напрашивается сравнение не с букашкой, а…
– Не надо. Добивать пришла?
– А чего тебя добивать? – искренне удивилась подруга. – Ты, по-моему, и так уже размазана по асфальту