хотите сказать, мадам, что я стесняю вашу свободу? – сказал Генрих, склоняясь перед женой.
– Нет, месье: я болею не за себя, а за положение женщины вообще.
– Сын мой, вы, может быть, увидитесь и с адмиралом? – спросила королева-мать.
– Может быть, да.
– Пойдите к нему, это послужит примером для других; а завтра вы мне расскажете, что с ним.
– Раз вы, мадам, одобряете этот поступок, я, разумеется, зайду к нему.
– Я ничего не одобряю… Кто там еще? Не пускайте, не пускайте!
Генрих уже пошел к двери, чтобы исполнить приказание Екатерины, но в это мгновение портьера приподнялась и показалась белокурая головка мадам де Сов.
– Мадам, это парфюмер Рене: ваше величество приказали ему прийти.
Екатерина бросила мгновенный взгляд на Генриха.
Услышав имя убийцы своей матери, юный король слегка покраснел, а затем почти сейчас же смертельно побледнел. Он сообразил, что лицо выдает его волнение, отошел к окну и прислонился к подоконнику.
Маленькая левретка залаяла, и в тот же миг вошли двое: тот, о ком доложили, и дама, не нуждавшаяся в докладе.
Первым вошел парфюмер Рене с вкрадчивой учтивостью флорентийских слуг; в руках он нес ящик с открытой крышкой, перегороженный на отделения, где стояли флаконы и коробки с пудрой.
За ним следовала старшая сестра Маргариты, герцогиня Лотарингская. Она вошла в потайную дверь, сообщавшуюся с кабинетом короля, дрожа всем телом, бледная как смерть. Герцогиня надеялась, что королева-мать, занявшись вместе с мадам де Сов осмотром того, что было в принесенном ящике, не заметит ее прихода, и села рядом с Маргаритой, около которой стоял король Наваррский, прикрыв лоб рукой, в позе человека, приходящего в себя от головокружения. Но Екатерина обернулась и сказала Маргарите:
– Дочь моя, вы можете идти к себе. А вы, мой сын, идите развлекаться в город.
Маргарита встала; Генрих тоже собрался уходить.
Герцогиня Лотарингская схватила Маргариту за руку.
– Сестра, – заговорила она торопливым шепотом, – от имени герцога Гиза, который хочет спасти вам жизнь за то, что вы спасли его, – не ходите к себе, останьтесь здесь!
– Вы что говорите, Клод? – спросила Екатерина, оборачиваясь к дочери.
– Ничего, мама.
– Вы что-то сказали Маргарите шепотом.
– Я только пожелала ей доброй ночи и передала сердечный привет от герцогини Невэрской.
– А где сейчас эта красавица герцогиня?
– У своего деверя, герцога Гиза.
Екатерина подозрительно глянула на обеих сестер и нахмурилась.
– Клод, подойди ко мне! – приказала она дочери.
Клод подошла, и Екатерина взяла ее за руку.
– Что вы ей сказали?.. Болтунья! – проворчала королева-мать, стиснув до боли руку дочери.
Генрих хотя не слышал слов, но хорошо заметил немую игру, происходившую между Екатериной, Клод и Маргаритой, и, обращаясь к своей жене, сказал:
– Мадам, окажите мне честь и разрешите поцеловать