Я не гладила, я нащупывала, куда вцепиться.
– Нащупала?
– А ты как думаешь? – Людмила угрожающе придвинулась, ускорив очистку горизонта. Через мгновение цокот затих где-то на нижних этажах.
Все-таки спортивный азарт в мужчинах неистребим. Именно азарт заставляет их самозабвенно носиться за одной-единственной шайбой, стуча друг друга клюшками по голове, часами сидеть у проруби или заросшего ряской пруда с удочкой в руках и упорно добиваться женщины, которая сказала «нет».
Арсений позвонил вечером, вычислив ее через Оксану. Долгожданный баритон полился из трубки, когда Люда уже совершенно отчаялась. Ей до смерти надоело строить из себя гордую и неприступную. По закону подлости, именно в такие моменты, когда женщина решается изменить своим принципам, на пути попадается какой-нибудь бросовый экземпляр, тогда как вполне достойные кандидатуры были отметены еще совсем недавно в угоду твердой жизненной позиции. Людмила очень хотела перехитрить фортуну, но пока, похоже, перехитрила только себя.
– Я вел себя как идиот, – покаянно вздохнул Арсений и быстро закруглил паузу, не дав собеседнице шанса подтвердить, что, мол, да, идиот. – У меня есть шанс исправиться?
– Ну, я так сразу не скажу, – набивала себе цену Люда.
– Надо попробовать? – подсказал Арсений и намекнул: – Я тут у вас под окнами.
Людмила метнулась к окну. На парковке выделялся темно-зеленый джип с корзиной цветов на капоте. Жест был сиропно-мелодраматическим, но приятным.
– Ой, обалдеть, – она даже не ожидала от себя такой реакции: возглас вырвался помимо воли. Надо было бы презрительно хмыкнуть, мол, у меня такие через день тут ошиваются. Но было поздно.
– Понравилось? – воодушевился Арсений. – Это еще не все!
«Ну да, – пренебрежительно подумала Люда. – Еще шницель, пара коктейлей и охи-ахи на двуспальном сексодроме. Знаем мы ваши культурные программы».
После чего, снисходительно фыркнув, сообщила:
– Я спущусь через десять минут.
Может быть, и не очень последовательно, зато так, как хотелось.
Арсений оказался мужчиной-праздником. То ли он приложил максимум усилий, чтобы покорить упрямую Люду сразу и бесповоротно, то ли на самом деле был таким неординарным, но вечер они провели на берегу залива, где Людмила впервые в жизни прокатилась на водных лыжах. Строить из себя кисейную барышню она не стала, легко согласившись на рискованное мероприятие. Вода оказалась на удивление твердой и горчила на вкус, руки – слабыми, а синяк на пятой точке – гигантским и болезненным, зато впечатлений было море. И самым сильным оказалось то, что Арсений отвез ее к родителям, поцеловав на прощание так, что Людмила готова была насмерть уцепиться за крыло его автомобиля и бежать рядом, лишь бы он не уезжал. Но она усилием воли оторвалась от его губ и, небрежно помахав, упорхнула в двери подъезда. Там, в темноте, Люда расслабилась и дохромала до лифта. Был повод строить из себя недоступную, так как с такой травмой любовь могла существовать лишь на платоническом