а сама как огурчик!
Лев бросает на нее взгляд из-под ресниц.
И впрямь как огурчик. Платье у нее зеленое, и за эти два часа беспрерывных разборок в насквозь прокуренной комнате розово-загорелое лицо ее, поразившее его в первую минуту живым румянцем, сделалось бледным – натурально огуречного цвета! То есть он ее тоже умудрился хорошенько достать.
Да что проку-то? Что проку-то?! Все, что между ними было, происходило, как говорится, не для протокола!
И, скрипнув от ярости зубами, начальник следственного отдела городского УВД Лев Муравьев в двенадцатый раз (может, на самом деле только в четвертый, но нынче ночью такая экстремалка происходит во времени и пространстве, что один раз идет за три, все равно как годы при начислении северной пенсии!) спрашивает:
– Значит, вы не знаете его фамилию?
Вот сейчас она взмахнет ресницами и, раздув ноздри, вызывающе бросит:
– Не знаю. Не знаю! Сколько раз повторять?!
Все это уже было, и ресницами она махала не единожды, так что под ее ввалившимися глазами залегли темные тени от осыпавшейся туши.
Что за дешевкой она красит глаза? Уж доходы-то у нее, наверное, не маленькие, могла бы купить тушь качественней, подороже. Или такая скупердяйка?
Этого Лев Муравьев не знает. Зато заранее знает, что сейчас он снова спросит:
– То есть вы пригласили к себе домой незнакомого человека?
А она воскликнет:
– Да не приглашала я его! Не приглашала, понимаете? Он сам за мной потащился!
После этого Лев процедит иронически:
– Не виноватая я, он сам пришел?
А она зыркнет на него из-под своих полуосыпавшихся ресниц, прикусит губу, на которой уже не осталось помады, и замкнется в угрюмом молчании, а он начнет потирать ноющую шею, курить, тяжело дышать и думать, что редко, редко ему так не везет, как не повезло в этот майский вечер, в этот богом данный выходной, когда его занесло в гости к старинному приятелю, и они вышли покурить на балкон как раз вовремя, чтобы услышать выстрелы во дворе и увидеть, как человек, только что стоявший около соседнего подъезда, медленно сползает по ступенькам, обнимая колени высокой женщины, а она по-дурацки машет руками и кричит, словно сумасшедшая:
– Что такое? Что случилось?!
В первую минуту, когда Лев с Саней (так звали приятеля) выскочили во двор, эта дамочка и впрямь ничегошеньки не соображала, однако к тому времени, как приехала «Скорая», она уже собралась с силами и мыслями – причем собралась настолько, что начала отрицать очевидное. На гулящую, которая волочет к себе домой случайного клиента, даже не спросив его имени, она мало походила, а если точнее – не походила вовсе, несмотря на фривольное платьице в такой обтяг, что… под ним не просматривалось никакого намека на трусики. Сначала Лев напрягся было, потому что, судя по паспорту, даме было уже… хм-хм, а одета, будто… Потом Саня уважительным шепотком поставил друга в известность, что соседка у него не абы кто, а местная достопримечательность, и если ее зовут по паспорту Елена Дмитриевна Ярушкина, то это не значит ровно