навязчивой идеей. При Кеннеди в ЦРУ было создано специальное подразделение, Особый отдел, координировавший секретные операции по свержению режима Кастро. В Особом отделе тоже работали аналитики контрразведки, не подчинявшиеся Энглтону, но по идее обязанные сотрудничать с его людьми. Как позже выяснили следователи Конгресса, взаимодействуя с комиссией Уоррена, Энглтон практически полностью игнорировал Особый отдел с его аналитиками – они не получали задания проверять гипотезу кубинского заговора и искать соответствующие зацепки25.
20 февраля Энглтону доложили весьма тревожную, казалось бы, новость. Один из заместителей прислал ему уведомление о том, что из досье Освальда, собранного сотрудниками Управления еще до убийства Кеннеди, исчезли тридцать семь документов: несколько докладных от ФБР, два документа из Госдепартамента и двадцать пять депеш ЦРУ. Несколько недель спустя, когда юристов комиссии Уоррена пригласили ознакомиться с досье, команда Энглтона хором утверждала, что все на месте. Судя по отчетам комиссии, ее следователям никто не сообщал о пропаже – хотя бы и временной – толь значительного количества документов об Освальде из архивов ЦРУ26.
Глава 13
Кабинет председателя Верховного суда
Верховный суд
Вашингтон
январь 1964 года
В какой-то момент Эрл Уоррен готов был поверить, что Освальд участвовал в иностранном заговоре. Сразу после убийства, когда ему доложили о неудавшейся попытке Освальда переметнуться на сторону СССР, Уоррен решил, что без советских интриг тут, пожалуй, не обошлось. «Вероятность версии заговора я допускал только потому, что Освальд хотел сбежать к русским»1, – вспоминал он.
Но несколько дней спустя, в частности после того, как, согласно предварительному отчету, полиция Далласа вроде бы более или менее точно установила, что Освальд на Дили-Плаза действовал один, интуиция опытного прокурора по уголовным делам стала твердить Уоррену, что никаким заговором здесь и не пахнет. Теперь он тоже был убежден, что Освальд все провернул самостоятельно. Чутье подсказывало ему, что Освальд, несмотря на неслыханный масштаб его преступления, изменившего ход истории, мало чем отличается от кровожадных, импульсивных и часто нездоровых на голову молодых головорезов, которых Уоррен сажал за убийства, еще когда работал в окружной прокуратуре Окленда в 1920-х. Он считал, что достаточно разбирается в психологии уголовников, чтобы заключить: Освальд был вполне способен покуситься на жизнь президента без чьей-либо помощи.
Со смерти Кеннеди не прошло и недели, когда Уоррен сделал вывод, что заговора не было ни в Далласе, ни где-либо еще. «Я вообще никогда не верил во всякого рода заговоры, – говорил он впоследствии. – И как только выяснилось, что Освальд работал на Техасском складе школьных учебников и поспешил уйти