и сами пребывать в добродетели, чтобы быть в состоянии достигнуть благ, обещанных любящим Бога.
77. Не столько мы умоляем Бога, прося чрез других, сколько сами от себя. Так как Он желает преданности от нас и делает все, чтобы мы доверяли Ему, то когда видит, что мы делаем это сами от себя, тогда особенно и внимает нам… Будем же… с усердием обращаться к Богу, научимся, как совершать такое обращение. Не нужно ни ходить в музей[5], ни издерживать деньги, ни нанимать учителей, ораторов или софистов, ни тратить много времени, чтобы научиться такому собеседованию, но достаточно только захотеть – и это искусство приобретено. И в этом судилище ты можешь говорить не только за себя самого, но и за многих других. И какая цель этого искусства собеседования? Возношение молитвы.
78. Если ты приучишь себя молиться с усердием, то не будешь иметь нужды в наставлении сослужителей твоих, так как Сам Бог без всякого посредника будет озарять ум твой. Если же молитва одного имеет такую силу, то гораздо более – молитва с народом: у последней больше силы и гораздо больше дерзновения, нежели у молитвы, совершаемой дома и наедине… Намереваясь умилостивить Царя Небесного и избавить от Его гнева не одного человека… и не двоих, троих или сто, но всех грешников вселенной и освободить одержимых демоном из сетей диавола, неужели вы будете оставаться вне церкви и не стечетесь все вместе, чтобы Бог, воззрев на ваше единодушие, и тех освободил от наказания, и вам простил грехи?
79. «Молиться, – говорят, – могу я и дома»… Ошибаешься ты, человек: молиться, конечно, можно и дома, но молиться так, как в церкви, где такое множество отцов, где единодушно воссылается песнь к Богу, дома невозможно. Ты не будешь так скоро услышан, молясь Владыке у себя, как молясь со своими братьями. Здесь есть нечто большее, как то: единодушие и согласие, союз любви и молитвы священников. Для того и предстоят священники, чтобы молитвы народа, как слабейшие, соединясь с их молитвами, сильнейшими, вместе с ними восходили на Небо.
80. Не люди только одни здесь [в церкви] взывают, но и Ангелы припадают к Владыке, и Архангелы молятся. Самое время благоприятствует им, самое жертвоприношение содействует. Как люди, взяв масличные ветви, потрясают их перед царями, напоминая им этими ветвями о милости и человеколюбии, – так точно и Ангелы, представляя вместо масличных ветвей самое Тело Господне, умоляют Владыку за род человеческий и как бы так говорят: «Мы молимся за тех, которых Сам Ты некогда удостоил такой любви Своей, что предал за них собственную Свою душу; мы изливаем моления за тех, за которых Сам Ты пролил кровь; мы просим за тех, за которых Ты принес в жертву Свое тело»… Итак, зная все это, будем стекаться в этот час, чтобы привлечь милость и обрести благодать и благовременную помощь.
81. «Но, – скажешь, – возможно ли человеку светскому, занятому службой, молиться по три часа в день и приходить в церковь?» Возможно, и весьма легко. А когда нельзя прийти в церковь, тогда можно помолиться и не оставляя