как ты гоняешь, – прищурилась Надя.
Вася скользнул безразличным взглядом по ее многочисленным сережкам, по пирсингу и как-то враз посмурнел. Надя закусила губу, сердясь на себя.
– Вася! – бодро закричал Голубец. – Наташа, Коля, Леонид Юрьевич! Репетируем!
…Актер Андрей Глазов, который заменил попавшего в цепкие объятия зеленого змия Дымова, прибыл вечером. Он попросил пару часов на то, чтобы прийти в себя, а потом Марина в номере продюсера пересказала ему сценарий и передала распечатку сцен с репликами, которые надо было выучить уже к завтрашнему дню.
У Глазова было мясистое лицо, в жизни не слишком выразительное, и холодные карие глаза. Темные волосы он тщательно подкрашивал и неизменно зачесывал назад со лба. Вот лоб у него был хорош – высокий, красивый, но остальные черты больше напоминали прижимистого лавочника или кулака, готового удавиться за копейку. Он играл банкиров, играл бандитов, играл вообще всяких малосимпатичных персонажей, и делал это профессионально, каждый его герой оставался в памяти. У него была постоянная группа поклонниц, состоявшая в основном из дам среднего возраста, которые боготворили его и ходили чуть ли не на все его спектакли. О нем поговаривали, что он скуп, злопамятен, своего не упустит, и вообще человек не слишком приятный, но обязательный и в работе не создающий проблем. Как такой вроде бы малосимпатичный тип ухитрился пять раз жениться и завести семь человек детей, оставалось загадкой. Еще загадочнее казалось то, что бывшие жены, каким бы скверным ни было расставание, через некоторое время порывались обязательно к нему вернуться и в интервью расточали «милому Андрюше» такие похвалы, что читатель поневоле начинал думать, что у них не все дома, раз они разошлись с таким чудесным, обаятельным и замечательным мужчиной. На Марину он произвел впечатление абсолютно закрытого, непроницаемого человека, и она ломала себе голову, гадая, чего от него можно ожидать.
Похоже, Барщак тоже был не вполне в нем уверен, потому что сказал:
– Слышь, Андрей… Ты, конечно, в курсе, что главную роль играет Наташа…
Однако Глазов оставался все так же непроницаем.
– В общем, я хотел тебя попросить… Ну, ты сам понимаешь… Мы и так отстаем от графика – из-за Дымова… Нам ни к чему лишние неприятности.
– Это все? – спокойно спросил Глазов. – Если так, то я пойду к себе в номер, учить роль.
И он удалился – высокий, спокойный и по-прежнему непроницаемый, как сфинкс. Ах, актер, в восхищении подумала Марина. Ну актер!
Когда сценаристка, получив очередные ценные указания по переработке, тоже удалилась, Барщак налил себе выпить и, не удержавшись, сказал Володе:
– Черт его знает почему, но у меня такое ощущение, что мы влипли… Вроде актеры нормальные, и Наташа особо не капризничает, и дождя нет… но мне все время кажется, что вот-вот случится что-то скверное. Не понимаю, в чем дело…
– Да ладно тебе, – пожал плечами Володя. – Будто ты не знаешь, что начало съемок – самое тяжелое… Надо вкатиться в процесс, а дальше все пойдет само собой. Через месяц ты и думать забудешь про свои заботы…
Однако