составить протокол, задавал глупые вопросы. Гудела толпа – целая куча «свидетелей», которые ни черта не видели, но горой стояли за своих.
– Сержант, леща не дави, – недовольно ворчал Леха. – Зуб даю, мы не в курсах, что за шобла нас атаковала. Люди беспредельные – не знаем мы таких. На гастролях в другом городе. Сержант, чем фигней страдать, прокатились бы лучше по кровавым дорожкам – не могли они далеко уйти, кого-нибудь да отловите…
Милиция убралась – искать эти парни никого не собирались. Сажать в обезьянник «нормальных пацанов» тоже постеснялись. Старший наряда посочувствовал, осмотрев с фонарем проколотые колеса – мол, прими соболезнования, Корчагин, надеюсь, бес тебя не попутает тащиться в ментуру и писать заявление? Менты как менты – еще не худший, кстати, вариант. Кто-то улюлюкал им вслед, кто-то разорялся обидными словами. Посетители заведения, получив небольшой заряд, повалили обратно в подвал. Кураж продолжался. Раз уж потянуло на подвиги… ну как теперь остановиться?
– Гуляем дальше, девочки? – хохотал нездорово возбудившийся Коптелый. – Пошли допивать?
Даже Алексей, все еще обтекающий адреналином, позабыл, что место и время выбраны не самые удачные. Азарт и возбуждение пьянили, действительно хотелось продолжения банкета! А дела… да подождут дела, не убегут! Увлекло приподнятое настроение, потащило в кабак.
– Балдеем по-черному, мужики, раскрепощаемся! – смеялся Антон Вертковский. – Эй, халдей, врубай свой ящик с кипишем! Катюха, тащи все, что есть – водку, самогон, какие там еще есть блюда в русской кухне?
Гремела музыка, народ пустился в пляс. И за дальним столиком царило веселье. Официантка Катюша доставила полный поднос, ее коллеги волокли бутылки, разливали по бокалам.
– Виски, ром, беленькая… – хватался за голову Коптелый, у него разбегались глаза. – Парни, все хочу, ну хоть разорвись…
Выпили по первой, соединив бокалы, ахнули по второй. Аппетит проснулся зверский – рвали зубами жесткое мясо, давились какими-то салатами.
– Ну ладно, приду домой пьяным, – чавкал, пьянея на глазах, Антон Вертковский. – Это бывает. Но вот за то, что приду сытым, Люсьен меня пришибет!
Кураж не кончался. С пьяными криками, перебивая друг друга, вспоминали, как сделали восьмерых, не считая коротышку-алтайца, отмечали ошибки в построении обороны, сошлись во мнении, что, кабы не Леха со своим разводным ключом, всему коллективу пришлось бы туго. Коптелый уверял, что пробитые колеса – это фигня, завтра приедут пацаны из его мастерской, сделают лучше, чем было. Вовка хохотал, что за ночь с многострадального джипа, если оставить его у «Созвездия», снимут не только колеса, но отдерут сиденья, вырвут двигатель и распилят кузов. Несколько раз Алексея выносило на танцпол – уже и не помнил, кто его волок и с кем он там прыгал. А возвращаясь, едва не свернул столик со всеми, кто там сидел. И как-то «проездом» отметил, что перебрал. Это было странно. Количество выпитого не соответствовало переживаемому состоянию.