здесь, как говорят, лучшие в городе.
– Ты ни разу не был в «Галлаксере»? – удивилась я.
– Я – нет. Спарачино бывал.
– И он порекомендовал тебе этот ресторан? Надо полагать, и отель тоже? – спросила я, понукаемая проснувшейся паранойей.
– Разумеется, – ответил Марк, углубляясь в перечень вин. – Так у нас заведено. Клиенты прилетают в Нью-Йорк и останавливаются в «Омни», потому что фирме так удобнее.
– Обедают ваши клиенты тоже здесь?
– Спарачино бывал здесь не раз, обычно он ужинает здесь после театра. Поэтому и знает, куда пойти.
– Что еще знает Спарачино? Ты сообщил ему, что встречаешься со мной?
Марк посмотрел мне в глаза:
– Нет.
– Нет? И как же такое возможно, если размещает меня твоя фирма, а развлечения, отель и ресторан рекомендованы Спарачино?
– Отель, Кей, он рекомендовал не фирме, а мне. Надо же было где-то остановиться. Где-то поесть. Сегодня вечером Спарачино пригласил меня и еще пару адвокатов сходить развлечься. Я отказался, объяснил, что должен еще поработать, а потом перекушу где-нибудь поблизости. Спросил, что он порекомендует. И так далее.
Теперь я кое-что начала понимать, хотя, как это воспринимать, еще не решила. Получается, что «Орндорфф и Бергер» вовсе не оплачивает мое пребывание в Нью-Йорке. Выходит, за все платит Марк. И его фирме ничего об этом не известно.
Вернулся официант, и Марк сделал заказ. Я быстро теряла аппетит.
– Прилетел вчера вечером. Спарачино нашел меня в Чикаго утром и сказал, что нам нужно срочно встретиться. Как ты уже поняла, речь шла о Берилл Мэдисон. – Он вздохнул и опустил глаза.
– И что дальше? – Мне и без того было уже не по себе, а разъяснения Марка лишь усугубляли мое беспокойство.
Его вздох не предвещал ничего хорошего.
– Спарачино знает о моей… ну, о нас с тобой. Знает, что когда-то мы были… – Он умолк, нарвавшись на мой взгляд. – Кей…
– Ах ты, дрянь! – Я отодвинула стул и бросила на стол салфетку.
– Кей!
Марк схватил меня за локоть, заставив опуститься на стул. Я отбросила его руку, но все же села, стараясь удерживать рвущуюся наружу злость. Много лет назад в одном ресторане в Джорджтауне я сорвала с запястья подаренный Марком тяжелый золотой браслет и швырнула в его тарелку с супом-пюре из моллюсков. Глупый поступок, но это был один из редких в моей жизни моментов, когда я полностью утратила самообладание и устроила настоящую сцену.
– Послушай, – продолжал он, понизив голос, – я тебя ни за что не виню. Думай что хочешь, но это не так. И нашим прошлым я не пользуюсь. Выслушай меня, пожалуйста. Все очень сложно и запутанно. Есть вещи, о которых ты и представления не имеешь. Клянусь, я в первую очередь заботился о твоих интересах. Никто не знает, что я с тобой сейчас разговариваю. Если о нашей встрече проведают Спарачино или Бергер, меня распнут на первом попавшемся дереве.
Я промолчала, потому что была слишком расстроена и не могла соображать