друг другу. Она хотела уехать жить на Запад. И в итоге уехала. Я же хотел остаться в России. Хотя это, конечно, была не главная причина. Тогда я еще и работу потерял, стал искать разные подработки, и однажды приятель познакомил меня со священником, которому нужно было сделать какую-то декоративную отделку в церкви. Священнику моя работа понравилась. Приехал другой священник, посмотрел и сказал: «А мне так можешь сделать?» – «Могу». – «Ну поехали». И я там просто остался. Вот так потихонечку Господь меня хитро привлек. Этот храм находился в городе Светлый, в Калининградской епархии.
– Получается, все произошло естественно?
– Да. Когда меня спрашивают, как и почему я стал монахом, то обычно добавляют: «У вас было какое-то потрясение в жизни? Произошла трагедия? Вас бросила девушка или что-то еще случилось?» – «Нет, – говорю я. – Ничего такого не было. Все было нормально!» Господь меня мягонько толкал в спину, а я упирался, налево-направо пытался отклониться. Но Господь меня, любя, «корректировал»: нет, сюда-сюда-сюда, и все. Вот так и получилось.
– Но монашество – это другой вопрос. Можно прийти к вере и остаться мирянином.
– Знаете, мне как-то сразу очень понравилось монашество. Вот у о. Серафима (Роуза) есть выражение „smell of Orthodoxy“. Его можно перевести как «аромат Православия». И на меня так же повеяло ароматом монастыря. Я почему-то влюбился именно в монашество, сразу. Хотя ни разу ни в одном монастыре не был в своей жизни, разве что в Оптиной, в 1991 году. Но это было так, дань моде тогдашней: все ездили в Оптину – и мы поехали на пару дней.
Я бы даже и обращением-то это не назвал, потому что я никогда не был ни упорствующим язычником, ни воинствующим атеистом и, в общем-то, к христианству, к Церкви всегда относился с симпатией – мне было интересно.
Мой приход к вере, осознанный, осмысленный, совпал с этой влюбленностью в монашескую традицию. А что можно было узнать о монастырях? Шла середина 90-х, и столько фильмов о монастырях, как сейчас, не было. Только книги какие-то. Но вот батюшка, настоятель храма в Светлом – игумен Тихон – был монахом.
В то время мне было 25–26 лет. Поступая в семинарию, я понимал, что если я был однажды женат, я не могу быть одновременно второбрачным и священником, то есть, если мне придется становиться священником, то мне, соответственно, придется вести или целибатный образ жизни, или монашеский. И вот, поступив в семинарию, на первых же каникулах я сорвался и поехал в монастырь. А так как я не знал, какие есть вокруг монастыри, то попросту спросил, где же здесь ближайший хороший монастырь. Мне ответили. Это была Курская Коренная пустынь. Туда я сразу и поехал, потому что мне было жутко интересно, как устроена монастырская жизнь.
– А почему вы поступили именно в Белгородскую семинарию?
– А я родился в Белгородской области. Отец Тихон посоветовал мне поступать в Смоленскую семинарию, где ректором был митрополит Кирилл, нынешний Патриарх. Но там была нужна рекомендация. Надо было ехать в Смоленск, я туда отправился, отдал документы