прошел мимо спящих тяговых ледоходов, ловко забрался на мостки, связывающие все дома в деревне, и, стуча острыми зубьями «кошек» по обледенелым металлическим плитам, без ошибок нашел дом старосты. Удивленный Глонга смело открыл незнакомцу и поспешно пригласил замерзшего гостя к себе домой.
Так в нашей деревне появился Одноглазый. Человек с темным прошлым, со злым взглядом, грудой почти бесполезных в наших краях монет и с мешочком порошка, сделанного из высушенного черноуса. Последнее богатство позволило незнакомцу быстро стать одним из нас. Странно, что при таких деньгах он не прибыл на роскошном ледоходе южных мастеров, способном преодолевать как ровный лед, так и проламывать торосы. Говорили, что южане умеют делать корабли-фреты, ходящие и по воде. Конечно, не в наших краях, где та сокрыта под многоярдовой промерзшей броней, а далеко отсюда, у Южного Круга. Где лед становится тоньше, превращается в ледяное сало, а затем переходит в ядовитые, отравленные воды запретных мест. Прежде я считал эти рассказы сказками, но что-то в облике Одноглазого несло печать другого мира. Четкого. Достоверного. Зловещего.
Сказать честно – я боялся этого седого морщинистого старика. Его уцелевший глаз смотрел на мир с недобрым огоньком и вечно слезился, а на морозе словно покрывался прозрачной пленкой, отчего казалось, будто смотришь на мертвеца. И только облачка́ пара изо рта, оседающие искрящимися кристаллами на одежду, говорили о том, что суровый моряк еще жив.
Он никогда не рассказывал нам о своей жизни «до» Кассин-Онга. Лишь загадочно хмыкал, когда кто-нибудь пытался разговорить его о прошлом. По вечерам старик приходил в таверну Пухлого Боба напиваться, а все остальное время торчал в доме, принадлежавшем когда-то моему отцу.
Это было едва ли не единственное пустующее жилище в нашей деревне. Хижина с доброй печкой и крепкими стенами стояла на северо-западной окраине, и мимо нее вела единственная, практически безлюдная тропа в деревню, по которой ходил только я, когда отправлялся на работу в теплицу, да наши соседи, семья ан Эфталов, живущая на соседней платформе. Одноглазого не смутило то, что он заселяется в дом мертвеца, и это еще больше оттолкнуло от него людей. Впрочем, старик и не стремился заводить себе друзей. Даже вечерами, когда он пил шаркунку, горький согревающий напиток, настоянный на вытяжке из кожи шаркунов, не искал компании. Моряк всегда старался держаться в самом темном углу, подальше от остальных мужчин.
На странности Одноглазого вскоре перестали обращать внимание. Он сросся с Кассин-Онгом. Он стал его частью. Его деревенским пугалом.
В нем нашлась еще одна странность: когда из Снежных Холмов приходил ледоход торговца Арриан Домда с грузом товаров на обмен, Одноглазый старался в деревне не показываться и из дома не выходил. Как-то раз я шел мимо, мечтая быстро расправиться с делами в теплице и навестить лавку Арри. Торговец остановился на западной