Ты можешь сыграть в фильме». И вот так вместо того, чтобы дать ей двадцать пять долларов – просто чтобы она отвязалась, он попытался ее перевоспитать. Это было в его обычае – делать людей полезными. Так что он сказал: «Давай, смотри в камеру и скажи что-нибудь, потом мы дадим тебе двадцать пять долларов, получится, что ты их заработала». «A Man» был готов за одну ночь. Весь фильм сделали за два или три часа, а Валери появлялась в одной сцене на пять-десять минут.
Ультра Вайолет: Валери Соланас пугала меня и одновременно привлекала. Я считала ее выдающимся человеком. Если знаешь ее манифест, ЧМО – «Человечество мужчин отвергает», – он, конечно, безумный, но яркий и веселый. Меня сложно назвать убежденной феминисткой, но когда я его читала, я ощущала в нем рациональное зерно. Ведь правда, мужчины контролируют мир со времен Адама и Евы, и пришло время с этим покончить.
Пол Морисси: Я трижды пытался развязаться с Валери Соланас. А потом однажды она пришла к Энди и, когда никто не видел, просто достала пистолет и стала стрелять. Тупая идиотина. Она хотела пристрелить кого-то другого, но того не было дома, и она решила пристрелить Энди. Ты можешь ее понять? Анализу это не поддается. Никаких тебе глубинных мотивов. Энди вообще был ни при чем.
Билли Нейм: Я сидел в темной комнате и услышал выстрелы. Точнее, я услышал какой-то непонятный звук, но я над чем-то работал. Я знал, что где-то поблизости Фред Хьюз и Пол, и решил, что они со всем разберутся. Так что я решил сначала закончить, а потом уже сходить посмотреть, что же там упало.
Когда я открыл дверь и вошел в переднюю комнату «Фабрики», там на полу лежал Энди в луже крови. Я сразу опустился рядом на колени, посмотреть, что я могу сделать. Просунул руку под него и заплакал. Это было по-настоящему глупо – Энди сказал мне: «Не… не… не смеши меня. И так больно». Тут приехал врач «скорой помощи», и я обращал мало внимания на окружающих…
Джерард Маланга: Дело было плохо. Он чуть не умер. Пульс был таким слабым, что ему засчитали клиническую смерть. Там было минимум две, а то и три пули. Он остался без селезенки. И еще потерял часть то ли легкого, то ли печени. И еще год носил корсет, чтобы удерживать кишки в правильном положении.
Лу Рид: Я боялся звонить Уорхолу, а когда наконец собрался с духом, он спросил: «Почему ты не пришел?»
Рони Катрон: После этих выстрелов у Энди не на шутку разыгралась паранойя. Особенно в отношении «Фабрики». Похоже, он думал, что где-то в процессе его увело куда-то не туда и что не стоило окружать себя людьми, больными на всю голову. Так родилась обновленная «Фабрика», галстучно-костюмная.
После того, как в него стреляли, Энди сильно изменился. Знаешь, он здоровался со мной, говорил со мной, но при этом явно сидел на измене. Он боялся того, что несет с собой чужое безумие – например, шести пуль в грудь.
Так что Энди пытался поменять образ жизни, я пытался поменять образ жизни, Лу пытался уйти в коммерцию, и Нико – даже не знаю, что тогда происходило с Нико. Она просто выпала