кругу, легко вскидывая длинные ноги, весело встречая чужие глаза. Мэлора действительно не было.
Этот вечер был объявлен маскарадным (мелким шрифтом внизу объявление) но никто из присутствующих не надел костюма, и только Анжела была в маске, делающей ее неузнаваемой. У этого лица были круглые дырчатые глаза, щербатый хохочущий рот… В сущности, это была не маска, а белая тыква, выдолбленная и высушенная на солнце, с прорезями для рта, носа, глаз и ушей («Ух» – как говорили в Ялте) такая тыква, которой ялтинцы пугают курортников, выпархивая ночью из черных кустов тамариска.
Вскоре Леру зацепил развязный молодой человек, усатый и длинноволосый, из породы Стаканских. Лера кокетничала, запрокидывая смеющуюся голову, бедный кавалер двигался в радостном ожидании, выделывая ногами волновые модуляции в общем слаженном танце (Лера, истекая медленным серебряным светом, плавно танцует с другим, входит Мэлор, от него к Лере тянется вопрошающий синий луч…)
Анжела танцевала с невысоким, темносиним, из-за его плеча она осматривала зал, читала лица. Вошел Мэлор, остановился в дверях, поискал глазами кого-то. Лера в медленном вальсе явно предъявляла своего пританцовывающего кавалера. Мэлор повернулся и ушел, кажется, не заметив ее. Лера бросила руки и пошла через зал, кавалер двинулся за нею, стыдливо пожимая плечами.
Музыка стихла, Анжела взяла их обоих за плечи и потащила наверх: Здесь жарко. Анжелин коротышка попытался проследовать за ними, но она строго шепнула ему сквозь ползущие двери лифта: Сгинь!
Втроем они пили чай и слушали музыку.
– А я с Макаревичем знаком, – сказал кавалер.
Лера была воплощением ненависти. Досчитаю до десяти и оставлю их, подумала Анжела. На седьмом раздался стук в дверь, по глазам Леры стало видно, чей. Мэлор вошел бодро, на ходу снимая свой серый пиджак и вешая его на спинку стула. Анжела встала:
– Мне пора.
– Сиди! – зашипела Лера, и Анжела сжалилась над ней.
Вчетвером опять пили чай, мужчины неторопливо развлекали дам, Анжела спокойно разглядывала Мэлора, все больше убеждаясь, как он красив и изящен: чего стоило плавное подводное движение длинной руки за кусочком сахара, свободная непринужденная поза корпуса на стуле… Анжела наконец встала и, поклонившись, вышла.
– Мне тоже, – сказал Мэлор и в коридоре догнал ее.
– Почему не зайдешь?
– Некогда как-то.
– А кто этот тип?
– Леркин любовник.
До лифта уже дошли, ему вниз, ей вверх, что скажете?
– Есть немного вина, – сказал Мэлор, – Спустимся?
– Нет. У меня и так башка трещит от этой дурацкой тыквы.
Мэлор пожал плечами и они расстались. Никогда прежде Анжеле так не хотелось выпить немного холодного белого вина.
Внезапно, как бы предчувствуя свое близкое преображение, Анжела увидела будущее, будто заглянула в какую-то книгу о себе, но это был иной вариант, еще более глупый, и она вспомнила недавние слова этого неудачного Стаканского