и простенько объясняю план проезда для тех, кто страдает топографическим кретинизмом...
subtПрошлое
Каждый день Аля думала о том, что ее жизнь могла быть совсем иной.
Например, она могла вместе с мамой и младшей сестрой Зойкой уехать из Ленинграда еще летом, сразу после того, как Гитлер напал на страну.
Дело в том, что незадолго до войны мама вышла второй раз замуж – за военного, полковника Брусницына. Брусницын был давно вдовцом, служил на границе, и ему даже орден дали – за особые заслуги. Однажды он приехал в Ленинград, увидел маму, влюбился, а через пару дней расписался с ней – поскольку являлся человеком военным, привыкшим к стремительности, и времени на всякие сантименты у него не было.
Через год у мамы родилась Зойка.
И такая миленькая-красивенькая, что люди буквально проходу не давали – «ах, какая у вас замечательная девочка!». Зойка была пухленькой, точно булочка, беленькой, с белыми кудряшками, синими глазами и ямочками на щеках. А Брусницын любил свою дочь так, что, наверное, любого за нее убил – даже трибунала бы не побоялся.
Ревновала ли Аля к Зойке? И да, и нет. Зойку она любила – такую куколку нельзя не любить. Но Але хотелось, чтобы и к ней относились с такой же страстью, с таким самозабвенным обожанием, как мать и Брусницын относились к Зойке.
Что касается бабушки, то она к браку дочери с Брусницыным отнеслась очень скептически: «Ты кого получше могла бы выбрать! Вот я, в прошлые-то годы... Анфиска, подтверди!» – обращалась она к Анфисе Тимофеевне, старой деве и вечной институтке.
Бабушка – Ольга Михайловна, завидовала всем. Дочери – за то, что вышла замуж и была еще молода. Але – что ее считали хорошенькой, и у нее вся жизнь была впереди. А крошечной Зойке – что та была хорошенькой, что у нее тоже вся жизнь была впереди, и что вообще та как сыр в масле каталась! Только Анфисе Тимофеевне не завидовала.
А потом грянула война. Из Ленинграда стали эвакуировать стариков и детей. Брусницын, с его связями (к этому времени он уже стал генералом), легко и без всяких проблем мог вывезти всю семью. О чем, собственно, он и стал сразу хлопотать.
Но тут случилась загвоздка – бабушка, Ольга Михайловна, решительно отказалась уезжать. Все потому, что Анфиса Тимофеевна оставалась в Ленинграде. А чем она, Ольга Михайловна, хуже Анфиски?
Мама была в отчаянии – Брусницын требовал ее с Зойкой немедленного отъезда из города, к которому приближался фронт. Но как оставить старенькую, больную Ольгу Михайловну?
Аля предложила: «Мама, я останусь с бабушкой. А вы с Зойкой уезжайте».
Мама рыдала и рвала на себе волосы. В любом случае ей приходилось кем-то жертвовать. В конце концов, Аля сумела ее уговорить – «Мам, мы с бабушкой скоро приедем к вам. Бабушке надоест упрямиться, вот увидишь!».
В жаркий августовский день Аля провожала мать и Зойку на вокзале. Поезд очень долго не подавали, мать пару раз падала в обморок, Зойка от плача уснула на руках у Али. Наконец поезд подали.
Аля протянула в окно матери спящую Зойку, долго махала рукой, старательно улыбалась. «Все будет