любопытным.
Группа Варнавского теоретически обосновала модель перемещения во времени для изолированного тела. Варнавский повторил и во многом развил теории, существовавшие и раньше. Но модель стала называться именно парадоксом Варнавского. Случилось то, что было в свое время с паровозом. Его изобретали множество раз, но так как нужды особой в нем не было, то образцы самоходных колясок увенчивали собой свалки, а их изобретатели – списки великих неудачников. Зато когда паровоз понадобился, все лавры достались Стефенсону.
Варнавский также получил свою долю лавров. Скорее авансом. Но возможности галактического человечества уже были таковы, что оно могло отыскать нужное для экспериментов изолированное тело – планету, получившую название Хронос, доставить туда группу Варнавского, а также отправить туда приборы и устройства, с помощью которых Варнавский (в случае если был прав) мог доказать свой парадокс. Варнавский попросту вовремя родился.
Теперь же доктор Павлыш, должный проверить санитарное состояние станции на Хроносе и выяснить, как себя чувствуют сотрудники Варнавского, обнаружил, что Хроноса нет.
У Павлыша было достаточно времени, чтобы рассуждать. И он принялся за дело. И довольно скоро пришел к простому выводу: отсутствие планеты вернее всего означает успех Варнавского. Если она существует потенциально, но ее не видно, то, весьма возможно, она сдвинулась во времени… И тут Павлыш прервал ход своих рассуждений. Ведь в каком угодно времени – вчера, сегодня, завтра – планета как таковая все равно реально существует. Разумеется, можно допустить, что несколько миллионов лет назад ее не существовало в том виде, в каком она есть. Но насколько Павлыш был знаком с теорией Варнавского, возможности перемещения во времени исчислялись часами, может, днями. Перемещение такой массы, как масса планеты, на год вызвало бы катастрофу во Вселенной. И было невозможно даже теоретически.
Поэтому, пока суд да дело, Павлыш решил не менять курса. В худшем случае, если Варнавский со своей планетой не объявится, можно будет не спеша направиться к точке рандеву с «Титаном» и там подождать, пока корабль его подберет.
И в этот момент планета появилась яркой точкой на экране радара и с опозданием на восемь секунд – в иллюминаторе. Павлыш дал максимальное увеличение и успел разглядеть изъеденное кратерами, схожее с земной Луной, тело планеты в инфракрасной зоне спектра. Не совсем погасшее нутро планеты согревало ее оболочку. В абсолютных цифрах разогрев был невелик – до восемнадцати градусов по шкале Кельвина, но этого было достаточно, чтобы ее можно было увидеть на экранах.
Над пультом заплясали огоньки, сообщая Павлышу, что его «Овод» решил начать торможение, достаточно плавное, чтобы можно было не встегиваться в кресло, но вернувшее Павлыша в мир тяжести, направление которой, правда, было не очень удобным. В этом недостаток